— Молодец, разглядела. Правда, твоя «ваза» мне лично кажется деревом, но смысла это не меняет. Мы находимся внутри невероятно сложного механизма… или организма… природа которого почти недоступна нашим органам чувств. Попытаемся продолжить путешествие.

Он повернулся и снова вошел в стену, не выпуская руки жены.

Волна тепла, короткая темнота, полотнище прозрачного лунного света.

Еще один зал, точно такой же по размерам, что и первые два. Но уже не такой серый и тусклый, словно его пропылесосили, почистили, обмели паутину, а стены протерли влажной тряпкой.

Потолок здесь был пепельно-белым, а световые пятна, бродившие по нему, казались ярче. Да и «хрустально-прозрачные» громады, заполнявшие почти весь объем зала, были теперь видны отчетливей. Только дерево оставалось по-прежнему совсем прозрачным, непроявленным, невидимым, изредка бросая стеклянные блики, оконтуривавшие его.

— Как странно, — прошептала Лилия. — Ведь мы никуда не перемещаемся, просто пересекаем стену… а выходим в других помещениях.

— Возможно, они вложены друг в друга как матрешки, — рассеянно предположил Кирилл. — Вроде бы мы действительно не сдвигаемся в пространстве и в то же время переходим из измерения в измерение. Попробуем-ка еще разок.

Они вошли в стену и вышли.

Тот же зал, но теперь уже совсем чистый и светлый. Установки, заполнявшие его, так и остались хрустальными, неподвижными и мертвыми. А вот дерево, хотя по-прежнему казалось практически невидимым, распространяло вокруг себя некое поле ожидания, которое Кирилл ощущал как присутствие живого. Не существа, не организма, не машины, но — пространства иного качества и глубины.

— Я устала… — еле слышно произнесла Лилия.

— Потерпи немного, — попросил ее Кирилл, целуя в щеку. — На мой взгляд, мы приближаемся к чему-то…

— К чему?

— Я бы сказал — к пульту управления. Еще пара переходов, и мы выйдем к цели, я это чувствую.

— Хорошо, потерплю.

Они привычно вошли в стену, где погасли последние искры радужных колец, и оказались в зале, пронизанном невесомым солнечным светом, хотя нигде не было видно его источника. Казалось, здесь светился сам воздух.

Увидев те же прозрачные конструкции и туманный контур дерева, Кирилл хотел было двинуться назад, чтобы пройти в «следующий» зал, но едва не разбил лоб о твердую поверхность. Стена не расступилась, как прежде, не желая пропускать путешественников дальше.

— Финита, — прокомментировал он, потирая лоб.

— Что ты сказал? — не поняла Лилия.

— Проход закрылся. Либо мы достигли центра, либо проход в недра Задатчика расположен в другом месте.

— Будем ждать джокера?

Кирилл рассмеялся, оценив шутку.

— Будем осматриваться. Я уже почти восстановился, попытаюсь оживить местный компьютер и выяснить, где мы.

— Ты думаешь, он тут имеется?

— Скоро узнаем.

Они отошли от стены, лавируя между стеклянно-прозрачными, многогранными, кристаллическими, закрученными по ломаной спирали глыбами и арочными конструкциями. Понять их назначение было невозможно, и Кирилла не покидало ощущение, что все они — лишь слабое геометрическое отражение существующих здесь объектов в сознании людей. Возможно даже, что они располагались сразу во многих временах и пространствах, создавая объемно-многомерную и многовременную структуру, олицетворяющую Абсолютное Начало Всех причин, Фундаментальный Принцип, не зависящий от предыдущих причин.

Пол, по которому шли Кирилл и Лилия, был белый, как фарфор, но гасил звуки шагов, как слой резины. В зале же царила такая всеобъемлющая глубокая тишина, что путешествнники передвигались, затаив дыхание и напрягая слух до шума в ушах.

Приблизившись к центру зала — здесь это удалось сделать без особого труда, будто зал усох, сжался в размерах, — где из пола вырастало мерцающее дерево, они принялись разглядывать его, находя сходство то с друзой кристаллов невероятной красоты, то с лиственницей, то с букетом сложных конструкций. Хотя при этом Кирилл прекрасно отдавал себе отчет, что их оценки являются лишь «фактами воображения». Что представляет собой дерево на самом деле, человеческое зрение оценить было не в состоянии.

— Почему они, эти машины, прозрачны? — нарушила торжественную тишину зала Лилия.

— Их надо включить, вдохнуть в них жизнь, — уверенно сказал Кирилл. — Тогда они наверняка проявятся физически, полностью.

— Мы не сможем это сделать?

— Не знаю, попытаемся. Во всяком случае, если не всю установку, то хотя бы компьютер, который ею управлял.

— Почему ты так уверен, что здесь должен быть компьютер?

— Не придирайся к словам. Неважно, как называется то, что управляет каким-либо процессом, просто термин «компьютер» наиболее близок по смыслу. Помнишь схему, которую показал нам Лаврик? Он тоже пользовался земными понятиями и терминами. Я очень надеюсь, что мы прорвались за границу «нулевой» реальности в Абсолют-центр. Лаврентий назвал его Задатчиком Базовой Программы. Только отсюда мы и можем установить контакт с тем, кто этот самый Задатчик сотворил.

Лиля зябко вздрогнула, понизила голос:

— А вдруг он все еще здесь? Увидит нас и рассердится…

— Не рассердится, — улыбнулся Кирилл. — Во-первых, он должен все понимать без всяких объяснений. Во-вторых, его здесь нет.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я бы его почувствовал. Здесь кто-то есть, но не он.

Лилия невольно оглянулась.

— Ты имеешь в виду Лаврика?

— Не только. — Кирилл сел напротив мерцающего дерева в позе лотоса, обратив к нему лицо. — Стань сзади и держись за меня. Пора включать эту… гм… машину.

Лиля повиновалась.

Кирилл сосредоточился и нырнул в поток с и л ы как в омут.

Какое-то время казалось, что он застрянет между холодными, твердыми, черными стенами ущелья, в котором очутился после «прыжка в омут». Стены дышали, то сближались, то раздвигались, и тогда удавалось сделать шаг-другой к сияющей впереди щели, которая олицетворяла выход из трансцендентного ущелья, созданного психикой Кирилла. Никакого ущелья, конечно, не существовало, таким казался энергоинформационный вход в «компьютер Творца», отключенный им невероятно давно да еще к тому же имеющий какую-то изощренную систему ограничения доступа. По сути, ущелье было тем путем, который избрало подсознание Кирилла для проникновения в «компьютер».

Световая щель приблизилась.

Кирилл сделал еще несколько шагов, обдирая бока и плечи об острые грани и углы стен ущелья, и наконец вышел из него внутрь пузыря с перламутровыми светящимися стенами. В центре пузыря колыхалось жемчужно-кисейное облачко, изредка принимая очертания туманной, едва заметной человеческой фигуры в белых одеждах. Впрочем, насчет фигуры Кирилл имел сомнения, понимая, что он просто хочет, чтобы видеопризрак «компьютера» был похож на человека. И еще он понимал, что «компьютер» этот включить ему не удастся. Не хватит ни знаний, ни понятий, ни энергии, ни воли.