Четыре карку сидели рядом на внутреннем круге скамей, и вновь пришедших пригласили присоединиться к ним. Джеред сел слева от них, а Восходящие, Менас и Кован устроились рядом. Харбан встал за спиной у Джереда, чтобы служить переводчиком.

— Кто они? — шепотом спросил казначей.

— Мы — Гор-Камас, — ответил один из них — старый, с почти лишенными растительности лицом и головой. Он кутал тело в меха, несмотря на то что в зале было тепло. — Хранители гор Иллин-Квиста. — Старик немного подумал. — Наверное, нас можно назвать квесторами или судьями. Я — Изенга Квист. Добро пожаловать. Добро пожаловать все.

— Для нас честь получить приглашение в ваш город, — сказал Джеред. — Это дружеский жест, неожиданный, но очень радостный. Горные перевалы холодные и очень трудные.

Он попытался говорить на карку, но Изенга отмахнулся.

— Лучше не надо, — посоветовал он, и Джеред увидел на лицах карку улыбки. — Твои интонации придают некоторым твоим словам… э-э… другое значение. Но спасибо тебе.

Изенга и другие Гор-Камас пристально посмотрели на четырех Восходящих, изучая их лица. Джеред почувствовал, как те начали ерзать, и адресовал им строгий взгляд. Ардуций шепотом пересказывал Оссакеру, что происходит вокруг.

— Ваш великий Конкорд отвернулся от своего будущего, как и предсказывал Гориан, — проговорил наконец Изенга.

Гориан поднял голову.

— Вы его знали? Я имею в виду Гориана.

Изенга рассмеялся: теплый дружелюбный смех разнесся по залу.

— Нет, юный. Неужели я кажусь таким старым? Боюсь, что истории о нашем бессмертии — это очередная ложь, как и множество других.

— О! — разочарованно отозвался Гориан.

— Но он был первым чужаком, которому мы открыли наши сердца. Его слова походили на отголоски нашего забытого прошлого, а мы помним его по стихам, изустным преданиям и рисункам. Гориан сказал, что однажды придут другие, изгнанные из своих домов теми, кому следовало бы открыть им объятия.

— А он… — начала Миррон и смутилась, когда Гор-Камас повернулись лицом к ней. — Он нашел в Карке других, таких как мы?

Харбан негромко перевел ее вопрос, и все четверо кивнули.

— О да, — ответил Изенга. — Именно поэтому он задержался здесь надолго. Мы всегда зависели от прихотей стихий. Наши животные и посевы существуют на грани жизни. Природе потребовалось, чтобы среди нас появились те, кто понимал эти вещи более глубоко, так же как Повелитель Гор предписал, что некоторые из нас смогут находить медь, железо и золото. Но они не совсем такие, как вы, хотя Гориан сказал, что некоторые с вашими знаниями придут сюда, рискуя своей жизнью. Никто не способен укротить гортока, как вы, по собственной прихоти.

— Я в замешательстве, — сказал Джеред. Он повернулся к Ардуцию. — Мне казалось, что Ступени говорили, будто все, что знал Гориан, записано и хранится в Вестфаллене. Это огромный пробел.

Ардуций не знал ответа.

— Мы взяли с него клятву, что он не раскроет наших тайн, — объяснил Изенга, и в его глазах загорелся радостный огонь. — Духи наших предков, защищающие нас от зла, будут сегодня ликовать, ибо их вера в него оказалась оправданной. И ту же веру мы возлагаем на вас. Ничто из того, что вы увидите и услышите здесь, не должно быть рассказано вне гор.

— А почему это надо скрывать от Восхождения? — спросил Оссакер.

— Потому что очень велик риск того, что посторонние узнают слишком много. Нам не нужны помехи и не нужны вопросы. Если известие распространится — как это случилось с вами, — придут люди. А нас не так много, чтобы вечно отражать поток захватчиков.

— Только безумец попытался бы напасть на Карк, — заявил Кован.

Изенга кивнул.

— Да, но это их не остановит, юный. Как не останавливает тех чужаков, которые решили, что имеют право разрабатывать наши горы сами. Они могут не достичь успеха, но навсегда изменят наши жизни. А принимать такое решение не имеет права никто, кроме наших повелителей и наших канас-у.

Джеред откашлялся.

— Харбан сказал, что есть вещи, которые нам надо узнать. Время позднее, а Восходящие… все мы устали.

Изенга кивнул.

— Конечно. Мы следили за вами с того момента, как вы вошли в Карк, гадая, путешествуете ли вы только лишь для того, чтобы уйти от войны. Но это не так, верно?

— Да, — ответил Джеред. — Мы…

Изенга предостерегающе поднял руку.

— Эту войну необходимо прекратить. Юран глуп, но ваш Адвокат не менее глупа. И теперь нашим друзьям в Гестерне угрожает армия, которая слишком велика, чтобы они смогли ее победить. Мы не можем участвовать в этом конфликте. Цард всегда был мирным соседом, как и Конкорд, но теперь мы видим угрозу нашим границам. Цардиты попытались использовать наши дороги, чтобы скрыться от разведчиков Конкорда. Армии Конкорда подходят к нашим границам так близко, насколько осмеливаются. Мы боимся будущих сражений, Пол Джеред. Если цардиты захватят Гестерн, мы окажемся в изоляции, а они будут уверены в своих силах.

— Мы идем, чтобы их остановить. Чтобы заставить цардитов повернуть.

— Мы поняли это.

— Вы упомянули об армии, которая движется близко от ваших границ. Надо полагать, это северная армия. Это Джорганеш? Вы, конечно же, должны его знать.

— Он давний друг карку, — отозвался Изенга. Его голова опустилась, и он стал смотреть себе на ноги.

Джеред похолодел.

— Что случилось, Изенга? Что случилось с Джорганешем?

— Сейчас мы поедим, — ответил тот. — Потом вам надо отдохнуть. Ты услышал то, что должен был услышать. Завтра мы отведем тебя туда, где ты увидишь то, что должен увидеть.

— Но… — начала Менас.

Изенга покачал головой и сделал знак открыть двери. Последние лучи солнца исчезли за горами, заливая вершины ослепительным светом, но оставив город в темноте.

— С последними лучами дня уходит время говорить о ссорах и боли. Вы увидите то, что должны увидеть. Это красноречивее любых слов, которые я мог бы произнести на вашем языке. Поешьте и поспите.

Но снедаемый тревогой Джеред не мог спать. И тучи, которые неслись по темному небу, вновь извергали на землю очередной снегопад.

848-й Божественный цикл, 21-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения

Скворчащие на сковороде куски ягнятины, яйца из гнезд горных птиц и мясистые корнеплоды положили такое основательное начало новому дню, что Миррон показалось, будто она больше никогда не проголодается. Рядом с ней Гориан рыгнул так громко, что звук эхом отразился от горного склона. Девочка ткнула его локтем, но он только захохотал.

— Это просто моя еда говорит за меня «спасибо»!