– В последний день вашей стоянки мы с моей подругой пришли попрощаться с тобой. Корабль должен был уйти в два часа, но когда мы пришли на пирс, судно уже выходило из бухты. Оно ушло раньше назначенного времени. Я плакала. Надеялась, что тебе передали мое кольцо и письмо. Я ждала. Теперь я узнала правду – у тебя были бы неприятности, если бы тебе передали письмо. Это удивительная история. Наверно, это сюжет для романа. Как в русской литературе, когда у романа открытый финал.

Два седых старых человека, мы гуляли с ней по пустынному и по зимне холодному Веллингтону, поднимались на гору Виктория, стояли на безлюдном каменистом пляже, где когда-то собирали галиотисов, и вспоминали о прошлом. «Могли ли мы с тобой тогда остаться вместе? Вряд ли. Это было бы очень трудно. Тебе пришлось бы жить в Новой Зеландии или мне в России. Нет, это невозможно. Ты – очень русский, я – очень новозеландская. Для этого надо хорошо знать язык, – ты писатель, я писательница». На моем последнем концерте в Веллингтоне, когда я запел песню «Хелло, Джуди», она вышла на сцену и под бурные аплодисменты зала подпевала мне припев.

Новая Зеландия страна моряков. Все ее коренные жители прибыли сюда морским путем. Может быть, поэтому здесь существует настоящий культ яхтенного и парусного спорта. Для европейцев новозеландский берег впервые открыл в 1642 году голландский мореплаватель Абел Янсзон Тасман и назвал его в честь самого большого острова Балтийского моря – Новой Зеландией. Но обследовал все ее берега, проливы и побережья Джеймс Кук. Хотя первые поселенцы, островитяне с островов Раротонга, с острова Таити и, возможно, с Гавайских островов, пришли сюда задолго до Тасмана и Кука, как сейчас полагают ученые, где-то на рубеже XIII–XIV веков. Даже сейчас, в начале XXI столетия, в Новой Зеландии есть районы, где живут исключительно маори и куда не ступала нога белого человека. До сих пор между потомками европейских переселенцев и аборигенов идут большие споры по поводу прав на ту или иную территорию.

Сейчас в Новой Зеландии заключается очень много смешанных браков между потомками англичан и маорийцами, и даже если у человека есть всего одна тридцать вторая маорийской крови, то он гордо записывает в анкетах (а здесь присутствует «пятый пункт») свою национальность как «маори», которая считается наиболее «престижной». А для всех остальных употребляется маорийское слово «пакеха», которое переводится как «бледнолицый».

На вершине горы Виктория – самой высокой горы, которая возвышается над столицей Новой Зеландии, стоит памятник знаменитому исследователю Антарктиды контр-адмиралу американского флота Ричарду Бэрду, который начиная с 1929 года возглавлял целую серией экспедиций в Антарктиду и внес немалый вклад в ее изучение. Но, что не менее важно, именно он явился инициатором того, чтобы антарктический континент не использовался для испытания ядерного или какого-либо другого оружия и для добычи полезных ископаемых в интересах какой-то одной страны. Бэрд ратовал за то, чтобы Антарктида навсегда стала областью международных научных интересов и только международное сообщество совместно могло руководить исследованиями Белого континента.

Из Веллингтона я отправился в Окленд, где у меня также были запланированы выступления. Сюда же приехала Джуди, захватив с собой огромный чемодан с косметикой, какими-то перчатками, шарфами и другими предметами женского туалета, которые она меняла каждый день. Окленд – не только самый большой город Новой Зеландии, но и его деловой центр. Он значительно больше, чем Веллингтон, столица этого островного государства. Здесь живет более полутора миллионов человек, что достаточно много, если учесть, что все население Новой Зеландии составляет немногим более четырех миллионов человек.

Неподалеку от Окленда находится музей, который совершенно точно отображает быт удивительного племени маори, предки которого пришли к берегам Новой Зеландии несколько столетий назад на больших, достигавших нескольких десятков метров в длину, каноэ. Для того чтобы на подобных судах пересекать Тихий океан с острова Раротонга или с более дальних Таити и Гаваев, нужно было быть отважными мореходами. При этом маорийские мореплаватели не просто пересекали Тихий океан в одном направлении, но могли и возвращаться обратно, а значит, имели серьезные для того времени представления о навигации.

Маори были искусными охотниками, рыболовами и храбрыми воинами. Англичане, придя сюда, не воевали с ними, как, например, с индусами, не покоряли их, как другие племена в своих колониях, и не уничтожали, как аборигенов Австралии, а были вынуждены заключить с местным населением мирный договор. Маори оказались на редкость смышлеными: быстро купив у англичан огнестрельное оружие, они стали оказывать колонизаторам серьезное сопротивление. Интересно, что английский и маорийский тексты заключенного в середине XIX веке контракта не совпадают друг с другом. Поэтому сейчас маори очень активно борются за свои права, требуя возвращения своих исконных земель. Например, полосы вдоль моря, которая считается государственной собственностью, что мешает аборигенам ловить рыбу. Когда на прибрежном шельфе стали находить нефтяные месторождения и другие полезные ископаемые, то маори стали претендовать и на шельф, и на весь доход, который может быть с него получен. Кроме того, маори искусные резчики по дереву, которые владеют искусством удивительной многоступенчатой резьбы. Основным мотивом их творчества является изображение богов и сцен охоты. Причем бога новозеландские аборигены, как правило, изображали с птичьим клювом, поскольку обожествляли птиц. На более поздних изображениях божественных существ у них в руках могут быть и британский флаг, и мушкет, отобранный у белого человека.

В Новой Зеландии в отличие от Австралии, не водятся эндемичные животные или хищники, исключая, может быть, лишь древнюю птицу моа, которая напоминала страуса, превосходя его ростом, была покрыта почти медвежьей шерстью и не могла летать. К сожалению, аборигены съели эту птицу еще в XVIII веке, и от нее остались только чучела, пылящиеся в местных музеях. Самыми распространенными в Новой Зеландии деревьями являются каури – одни из древнейших видов хвойных растейний на нашей планете, которые пережили динозавров и встречались уже примерно сто пятьдесят миллионов лет назад во время Юрского периода. Растут каури полторы тысячи лет, в обхвате достигают шестнадцати метров, а в высоту могут вымахать до шестидесяти. Эти деревья очень ценятся еще и потому, что почти не поддаются гниению. Дома, выстроенные из каури в середине XIX века, стоят до сих пор и могут простоять практически вечно.