— Одно дело знать, и совсем другое, когда знакомых тебе людей убивают вот так… Николя был совсем мальчишкой. Я ужасно испугалась, когда узнала, что на вас было совершено нападение. Думала, что ты тоже…

— Не надо, Таня, — я осторожно коснулся её плеча. Хотел обнять, но не решился.

Она взглянула на меня как-то по-детски беспомощно, её губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать… Но не сказала. Закон подлости сработал безукоризненно. Я совершенно забыл о Ларе, остававшейся наверху, и она не преминула о себе напомнить:

— Андре? Да где же ты, мать твою? Ты не видел моих трусиков?

В удивленном выражении, появившемся на лице Тани, мне явственно почудилось ещё что-то. Возмущение, неудовольствие, раздражение… Эх, Лара, и надо же было тебе появиться именно в этот момент.

— Андре… О! Привет, Таня! — удивлённо воскликнула Лара, входя на кухню, и тут же одарила меня нежным поцелуем. — Доброе утро, милый. Это было чудесно.

Лара, скорее раздетая, чем одетая в одну из моих рубашек, на которой были расстёгнуты все пуговицы, произвела на Таню неизгладимое впечатление. Весёлые Боги, я совсем забыл, что они знакомы… Интересно, в каком качестве Таня была внедрена в окружение Сиретта? Надо полагать, переводчица, как обычно?

— Милый, тебе не попадались на глаза мои трусики? — вновь поинтересовалась Лара, хотя теперь она разыгрывала целый спектакль уже специально для Тани. Наверное, в любой другой ситуации заспанная, практически обнажённая, юная Лара показалась бы мне чрезвычайно привлекательной. В другой ситуации, но не сейчас. Однако ничего изменить я уже не мог. Оставалось лишь спокойно «потерять лицо», как говорят китайцы.

— Они в прихожей, — ответил я спокойно. — Я только что видел их в корзине для бумаг.

— Вот как? — удивилась Лара. И, очаровательно улыбнувшись мне, она с невинным видом сообщила Тане: — Мы с Андре вчера немного увлеклись. Он меня порол. Видишь, Андре, я же говорила, что останутся следы. (Место, на котором теоретически могли остаться следы, было тут же продемонстрировано всем присутствующим. Насколько я мог судить, Таня сдерживала себя из последних сил.) Он ещё не сказал тебе, дорогая, что мы решили пожениться?

— Поздравляю, Андре, — холодно сказала Таня, старательно избегая моего взгляда. — Ты сделал прекрасный выбор. А теперь, если ты не против, я подожду тебя на улице, в машине. Возможно, ты забыл, но у нас ещё есть дела. До свидания, Лара.

— Пока, — отставив в сторону пакет с молоком, Лара кокетливо облизнула губы. — Ты могла бы заходить к нам почаще, дорогая.

— Непременно, — сквозь зубы пробормотала Таня, торопливо, судорожно дергая ручку запертой двери. Мягко отстранив её, я открыл замок.

— Таня, я…

— Нет уж! — Она вырвала свою руку из моей ладони, пулей вылетая вон из квартиры. — Только работа, Андрюша. Иди, прощайся со своей невестой. Она перетрахала половину Парижа, но ты оказался единственным кретином, который решил на ней жениться! Идиот!

— Я тебя тоже люблю, — честно сказал я.

Лара встретила меня испуганным взглядом. Наверное, было в моём облике нечто такое, чего стоило испугаться.

— Зачем ты это сделала? — тихо спросил я.

— Я сказала правду, — вся сжавшись, она, тем не менее, упрямо смотрела на меня исподлобья. — Я хочу выйти за тебя замуж. И сделаю это.

— Кофе в кофейнике, — не повышая голоса, сказал я. — Завтрак, душ, макияж — всё что считаешь нужным. И — уходи. Я не желаю тебя больше видеть.

Она не ответила, но что-то во взгляде «Лары Крофт», урождённой леди Литтон, дочери графа, лорда и пэра Англии, натолкнуло меня на мысль о её далёких предках, завоевавших свои титулы холодным, остро отточенным железом. Гены — серьёзная вещь, и проблема с «Ларой Крофт» обещала со временем перерасти в настоящую катастрофу. «Только этого мне не хватало», — подумал я, закрывая за собой дверь.

* * *

Таня, ожидавшая меня в своём «Рено», уже успокоилась, и теперь её лицо не выражало ничего, кроме уверенности.

— Ты не против, если мы поедем на моей машине? — спросил я, подгоняя свой «Порше» к её автомобилю. — Так будет удобнее, да и быстрее.

— Хорошо, — секунду помедлив, она кивнула. — Только мне бы не хотелось оставлять…

— Я попрошу консьержа поставить твой «Рено» в подземный гараж, — улыбнулся я. — Подожди минутку.

— Скажи, что я заберу его после пяти, — сказала она спокойно. — Мы с мужем собирались сегодня в театр, и мне нужно успеть переодеться.

Напоминание о её муже не доставило мне никакого удовольствия, и Таня прекрасно это понимала. Один-один, счёт ровный. Только работа, мадам Дестремо, и ничего личного?

* * *

Вчерашнее убийство Николя являлось делом рук одного из сотрудников отдела 2F, в этом я был убеждён на сто процентов. Дормана можно было не считать, оставались Таня, Франсуа, Жюли, Шарль и — Мария-Луиза. Подумав, я исключил Таню из числа подозреваемых, действуя согласно принципу, благодаря которому «Лара Крофт» вчера вошла в мой дом: нельзя же подозревать всех. А во-вторых, мне просто хотелось ей доверять.

— Тебе когда-нибудь приходилось сталкиваться с гексогеном? — спросил я, когда мы уже миновали Place de la Nation и выехали на бульвар.

— По-моему, да, — немного подумав, ответила Таня. — Взрывчатое вещество, верно? Кажется, оно упоминалось в связи с Марселем. Если так, это легко проверить. А что?

— Существует вероятность того, что четыре тонны гексогена югославского производства находятся сейчас в Париже, — сказал я. — Дорман предполагал, что Абу аль-Хауль готовится к проведению террористических актов, не так ли? Ты не видишь здесь связи?

— Четыре тонны гексогена… — Таня задумчиво взглянула на меня. — Насколько я помню, по мощности он превосходит тротил?

— В два раза, — кивнул я. — Но его сложно перевозить. У меня возникла одна идея, но, чтобы её проверить, нужно иметь доступ к вашей базе данных.

— Нет проблем, — уверенно ответила она. — Дорман погиб вчера вечером, и новый шеф отдела наверняка ещё не назначен. Это довольно долгая процедура. Думаю, нам никто не помешает.

У меня на этот счёт было своё мнение, но я предпочитал держать его при себе. Некоторые утверждают, что чудеса ещё случаются, а наше дело вполне заслуживало маленького чуда.

К сожалению, прав оказался я. Когда мы с Таней вошли в помещение «фирмы по торговле недвижимостью», крошка Мария-Луиза впервые за всё это время вышла из-за стола, и я смог воочию убедиться, что даже очень маленький человек может стать непреодолимым препятствием на пути.

— Доброе утро, мадам Дестремо, — произнесла Мария-Луиза. Её мелодичный голос производил завораживающее впечатление, хотя и шёл почти от самого пола. — Доброе утро, месье Дюпре. Я очень сожалею, но вас, месье, я пропустить не могу. Мне были даны на этот счёт чёткие указания.