— Нет. Моя мать лишь говорит, что было бы странно, если бы я выбрала Пола, так как мы с ним молочные брат и сестра. Но я считаю, что это было бы неприлично в том случае, если бы он принадлежал к нашему племени, а он pakeha, и это совершенно другое...

Гвинейра чуть не захлебнулась своим шерри, услышав, как спокойно Марама рассуждает о возможном сексе с ее семнадцатилетним сыном. Во всяком случае, теперь в ее голову закралось подозрение насчет того, почему Пол так агрессивно реагировал на маори. Он хотел быть изгоем среди них. Чтобы однажды жениться на Мараме? Или просто чтобы считаться среди pakeha«другим»?

— Тебе Пол нравится больше, чем Тонга? — осторожно спросила Гвин.

Марама кивнула.

— Я люблю Пола, — спокойно сказала она. — Как rangiлюбил papa.

— Почему? — Вопрос сорвался с губ Гвинейры прежде, чем она успела осмыслить его. Затем она покраснела. Гвинейра наконец-то призналась в том, что не находила в собственном сыне ничего, что было бы достойно любви. — Я имею в виду, — попыталась оправдаться она, — что у Пола тяжелый характер и...

Марама снова кивнула.

— Любовь непроста, — продолжила девушка. — Пол похож на бушующую реку, которую нужно перейти вброд, чтобы найти лучшие рыбные места. Он — поток слез, мисс Гвин. Его нужно усмирить при помощи любви. Только тогда он... он сможет стать человеком...

Гвин долго размышляла над словами девушки. Она стыдилась своего поведения по отношению к сыну, того, что совершенно не любила его. Но у нее и не было причин любить его! Когда Гвинейра в сотый раз переворачивалась в постели, Пятница залаяла. Это было странно. Хотя внизу и были слышны мужские голоса, обычно собака никак не реагировала на Джеральда и Пола. Возможно, они привели с собой гостя?

Гвинейра быстро накинула на себя плащ и вышла на улицу. Было еще довольно рано; возможно, мужчины были трезвыми и она могла бы спросить, нашли ли они стригалей. Если же они привели с собой собутыльника, то она, по крайней мере, будет знать, что ожидать на следующее утро.

Чтобы в случае чего незаметно вернуться в спальню, Гвинейра бесшумно прокралась на лестницу — и очень удивилась, увидев в салоне Джорджа Гринвуда. Он провел в кабинет Джеральда измученного Пола и зажег там лампу. Гвинейра последовала за мужчинами.

— Добрый вечер, Джордж... Пол, — поздоровалась она. — А где Джеральд? Что-то случилось?

Джордж Гринвуд не ответил на ее приветствие. Он лишь открыл окно, взял бутылку бренди, которому обычно предпочитал виски, и наполнил жидкостью три бокала.

— Пол, выпей. И вам, мисс Гвин, тоже не помешает. — Он протянул ей бокал. — Джеральд мертв, Гвинейра. Говард О’Киф убил его. А Пол застрелил Говарда.

Гвинейре потребовалось некоторое время, чтобы осознать происшедшее. Она медленно пила бренди, пока Джордж описывал события в пабе.

— Это была самозащита! — пытался оправдать себя Пол. Он то начинал плакать, то снова упрямо произносил одни и те же слова.

Гвин вопросительно посмотрела на Джорджа.

— Можно и так сказать, — нерешительно произнес Гринвуд. — О’Киф точно хотел схватить ружье. Но на самом деле прошла бы еще целая вечность, прежде чем он поднял бы его и направил на Пола. Другие мужчины наверняка успели бы обезоружить его. Да и сам Пол мог бы остановить его одним точным ударом или, по крайней мере, выбить из рук ружье. Я боюсь, свидетели так и опишут то, что видели собственными глазами.

— Тогда это была месть! — закричал Пол и одним глотком выпил свой бренди. — Он первым убил!

— Между ударом кулака с непредвиденными последствиями и осознанным выстрелом в грудь существует большая разница! — ответил ему Джордж, слегка разозлившись. Он взял бутылку бренди, прежде чем Пол успел налить себе еще. — О’Кифа обвинили бы в непреднамеренном убийстве. Или вообще оправдали бы. Большинство людей в пабе подтвердило бы, что это был несчастный случай.

— Насколько мне известно, не существует права на месть, — вздохнув, произнесла Гвин. — То, что ты сделал, Пол, называется самосуд — а он подлежит уголовному наказанию.

— Они не могут бросить меня за решетку! — надтреснутым голосом заявил Пол.

Джордж кивнул.

— Или могут. Боюсь, шериф именно так и поступит, когда завтра приедет сюда.

Гвинейра еще раз протянула ему свой бокал. Она не могла припомнить, когда наслаждалась бы более чем глотком бренди, но сегодня ей нужно было больше.

— Итак, Джордж, что же мы можем сделать?

— Я не останусь здесь! — закричал Пол. — Я убегу в горы. Буду жить, как маори! Меня никогда не найдут!

— Прекрати нести чепуху! — набросилась на него Гвинейра.

Джордж Гринвуд повертел бокал в руках.

— Возможно, Пол прав, Гвинейра, — сказал он. — Вряд ли у него есть лучший вариант, кроме как подождать, пока все немного забудут о происшедшем. Через год или два никто об этом и не вспомнит. И, между нами говоря, я не думаю, что Хелен О’Киф будет жаждать справедливого возмездия за смерть мужа. Когда же Пол вернется, то нужно будет решить этот вопрос раз и навсегда. Но тогда ему, вероятно, удастся представить случившееся как самозащиту, причем это будет выглядеть более правдоподобно. Вы же знаете людей, Гвин! Завтра люди начнут говорить, что у одного было старенькое ружье, а у другого — револьвер, а через три месяца все будут уверены, что они напали друг на друга с пушками...

Гвинейра кивнула.

— По крайней мере мы отложим на время неразберихи с маори еще один скандал. Для Тонги все это было бы желанным зрелищем... налейте мне еще бренди, Джордж. Я не могу поверить собственным ушам. Мы сидим здесь и рассуждаем о том, какая стратегия поведения более выгодна, в то время как где-то лежат два трупа!

Пока Джордж повторно наполнял бокал, Пятница снова залаяла.

— Шериф! — Пол схватился за револьвер, но Джордж придержал его за руку. — Ради Бога, не создавай себе лишних проблем! Если ты еще кого-нибудь застрелишь — или хотя бы будешь угрожать Хенсону, — тебя повесят, Пол Уорден! И никакие деньги, даже твое имя не спасут тебя!

— Вряд ли это шериф, — сказала Гвинейра и поднялась на ноги, слегка покачиваясь. Даже если бы жители Холдона еще ночью послали гонца в Литтелтон, Хенсон смог бы приехать в Киворд-Стейшн лишь на следующий день после обеда.

Вместо этого она увидела дрожащую и промокшую от дождя Хелен О’Киф, которая стояла в дверном проеме. Не веря собственным глазам, она посмотрела на Гвинейру и Джорджа Гринвуда.

— Джордж... Что ты тут делаешь?.. Впрочем, неважно, Гвин, ты должна сегодня приютить меня где-нибудь. Я с удовольствием переночую и в конюшне, только дай мне пару сухих вещей. Я насквозь промокла. Непумук двигается не очень быстро.

— Но почему ты здесь? — Гвинейра положила руку на плечо подруги. Хелен еще никогда не приезжала в Киворд-Стейшн.