Чуть позднее я встретила несколько невольниц, женщин и девушек, среди которых были и чернокожие, и с телами шоколадного цвета. Все они щеголяли нарядными муслиновыми платьями, сшитыми в Индии, красивыми серёжками и разноцветными бусами. Они гордо шли с таким самоуверенным и тщеславным видом, что, казалось, бросали вызов лондонским красавицам с улицы Бонд. Поначалу я вообразила, что они торопятся на какой-то светский бал. Но, ради любопытства бросив взгляд вниз на их ноги, чтобы увидеть, в каких же бальных туфельках собираются танцевать эти жизнерадостные дамы, я тут же поняла, что на них нет ни туфель, ни чулок. Прежде чем я кончила размышлять о тщеславии женщин в различных странах мира, как тут же была объята неподдельным ужасом при виде надвигавшейся на меня огромной телеги, которую волокли шесть волов. И этот кошмар случился в такой узкой части горной дороги, что у меня остался один выбор: или оказаться раздавленной между телегой и скалой, или устремиться вниз на самое дно огромной пропасти. К счастью, моей лошади, судя по её поведению, были совершенно неведомы мои страхи, и она ловко проскользнула между телегой и скалой, сохраняя невозмутимое спокойствие.

Немного придя в себя после встречи с телегой с волами, я вскоре была встречена приветствием бодрого звука барабанной дроби и веселого напева солдатских дудочек. Как выяснилось, я выехала к команде из двухсот солдат 53-го пехотного полка, которые на своих плечах несли части деревянных бараков, присланных из Англии для того, чтобы возвести в Дедвуде военный лагерь. Он будет находиться на плоскогорье на высоте двух тысяч футов над уровнем моря. Солдаты выглядели очень уставшими и явно нуждались в том, чтобы для поднятия настроения их подбодряла музыка. Командовали солдатами капитан и два младших офицера. Не прошло много времени после того, как я потеряла из виду этих солдат, как мне повстречался шумный отряд моряков в количестве ста пятидесяти человек, принадлежавших экипажу корабля его величества «Нортумберлэнд». Они тащили на себе огромные толстые деревянные доски для усовершенствования дома в Лонгвуде. Их сопровождали лейтенант и два гардемарина. Около Лонгвуда я встретила адмирала сэра Джорджа Кокбэрна и его секретаря. Уже после них мне повстречались два французских офицера в роскошной военной форме с двумя дамами в великолепных нарядах. Они совершали конную прогулку в сопровождении нескольких вышколенных французских слуг. Неподалёку от «Дома тревоги» мимо меня промчалась группа молодых наездниц, жительниц острова. Они ехали на страшной скорости, их бесстрашие казалось невероятным. Их сопровождал капитан-индус и два офицера, один — пехотный, а другой — артиллерист.

Как только я выехала из Джеймстауна, так сразу же стала подниматься в гору и продолжала делать это почти три мили, пока не добралась до вершины первой горы. Дорога была настолько крутой, неровной и узкой, что двум лошадям едва хватало места идти рядом. Вскоре я забралась так высоко, что у меня закружилась голова, когда я взглянула вниз на окрестности города, который протянулся на некоторое расстояние вдоль узкой долины между двумя высокими чёрными скалами, лишёнными какой-либо растительности. Более того, на этих скалах нельзя было даже проследить возможность произрастания чего-либо, а в некоторых местах они выглядели так, словно вот-вот от них отвалятся огромные куски, которые попадут прямо на головы жителей города. Это убийственно безотрадная дорога зовётся «длинной тропой».

Я была поражена огромным количеством мышей, которые постоянно выскакивали из расщелин скал и пробегали между ног моего животного. Их поведение заставило меня опасаться, что моя лошадь начнёт спотыкаться, но она не обращала на них никакого внимания. Когда я доехала до вершины холма, под которым находился коттедж «Брайерс» (временная резиденция Бонапарта), я остановилась и, обуреваемая неописуемым волнением, взглянула вниз на небольшой коттедж, в котором он проживал. Вскоре мне посчастливилось увидеть экс-императора, совершавшего прогулку в сопровождении своего секретаря графа Лас-Каза.

Коттедж «Брайерс» расположен в местности, напоминающей долину, ограниченную амфитеатром скал. Это яркое пятно красоты природы и возделанного участка земли среди бескрайнего опустошения. Когда я добралась до вершины холма, возвышавшегося над коттеджем «Брайерс», то решила, что просто невозможно, чтобы я поднялась ещё выше, но, к моему величайшему изумлению, завернув за угол вершины холма, я обнаружила перед собой почти перпендикулярно возвышающийся подъём, гораздо более крутой, чем тот, который я только что осилила. Как мне объяснили, мне предстояло преодолеть ещё три горных подъёма, прежде чем я доберусь до лагеря пехотного полка в Дедвуде. Забравшись на вершину второй горы, я обернулась, чтобы бросить взгляд вниз на Джеймстаун, который с места моей остановки напомнил мне колоду карточных домиков, рассыпанных вдоль узкого ущелья. Дорога теперь стала более открытой для обозрения, но ничего похожего на деревья или на участки земли, возделанные для овощей, увидеть было нельзя. С каждой стороны дороги в глаза бросались или угрюмого вида глубокие ущелья, или, на смену им, возвышающиеся фантастически уродливые скалы.

Доехав до «Дома тревоги» (пост, с которого можно увидеть корабли, находящиеся на большом расстоянии от берега острова), я получила возможность обозревать дороги острова, прекрасную панораму океана, многие корабли, стоявшие на якоре, и сторожевые бриги, крейсировавшие вокруг острова с наветренной и с подветренной стороны. Впервые я получила возможность ясно увидеть Лонгвуд, находившийся на другой стороне «Дьявольской Чашеобразной Впадины». Эта чаша достойна своего имени, ибо эта впадина действительно представляет собой вогнутое пустотелое пространство, загромождённое ужасными вулканическими выбросами. Вид у этой впадины в самом деле дьявольский. Ничто в этой впадине не радует глаз, за исключением маленького возделанного участка земли с одной стороны впадины, почти у самого её дна, который создаёт странный контраст с окружающей этот участок абсолютной пустошью. Вам представляется возможность созерцать два уютных коттеджа с фруктовыми садами и цветниками[89], которые, казалось, были словно сброшены в эту дьявольскую чашу с территории какого-то сказочного счастливого царства.

Подъехав к «Воротам Хата», я обнаружила, что картина природных условий острова вновь изменилась. С окутанного различной зелёной растительностью пика Дианы, вершина которого почти касалась облаков, открывался великолепный вид на «Долину рыбака»[90], которая, извиваясь внизу, представляла вашему взору самые разнообразные красоты природы, да к тому же была украшена изящно построенным большим домом и аллеями, обсаженными с обеих сторон деревьями. Вид всего этого приносит сладостное облегчение душе, особенно после тягостного зрелища полнейшего опустошения и бесплодия местности, которую я только что проехала. После того как я миновала ворота Лонгвуда, я вскоре доехала до военного лагеря в Дедвуде. Живописный вид только что возведённых среди деревьев белоснежных шатров военного лагеря, восхищавших своим резким контрастом с тёмно-синими тенями от ветвей эвкалиптов, произвёл на меня ранее неизведанное впечатление, близкое к театральному; и я подумала, что мне никогда раньше не приходилось созерцать более интересного целостного ансамбля, созданного вместе природой и рукой человека. Однако, когда я подъехала поближе, мой восторг от вида деревьев несколько поубавился; они находились под воздействием дующих все время в одну сторону пассатов. Рассмотрев повнимательнее деревья и их листву, я с удивлением обнаружила, что листья эвкалиптов по своей природе настолько вредны, что под каждым деревом достаточно большое пространство представляет собой чёрную безжизненную массу, абсолютно непригодную для выращивания какой-либо растительности из-за пагубного влияния на неё опадающей листвы эвкалипта. Листья эвкалипта очень маленькие и узкие».