С тетей Аделаидой он держался внимательно и галантно, что было ей очень по душе. С Фанни же моментально поладил, показав себя человеком спокойным и опытным, так что она почувствовала и понимание, установившееся между ними, и его готовность ухаживать, если она того пожелает. Не встречаясь раньше с таким обхождением со стороны мужчин, Фанни вела себя несколько настороженно, но, поскольку его поведение было в то же время безукоризненным, разумно оценила ситуацию и не сочла ее неприятной.

– Мисс Альбион, дядя много рассказывал о вашем отце и его путешествиях, – сказал он с кроткой улыбкой. – Похоже, он отчаянный человек.

– Боюсь, что уже нет, мистер Уэст.

– Что поделать. – Он дружески посмотрел на нее. – Всему свое время. Быть может, теперь наша очередь пережить приключения.

– Здесь, где я живу, нет необходимости быть большой авантюристкой.

– Не верю, мисс Альбион, – улыбнулся он почти мальчишески. – Разве в сельской местности мало приключений, чтобы удовлетворить таких, как мы с вами?

– Я люблю Нью-Форест, – просто ответила Фанни.

– И я вас полностью поддерживаю, – откликнулся он.

Мистер Уэст на славу развлекал всех в большой гостиной. Когда он отвернулся коротко переговорить со священником, тетя Аделаида воспользовалась случаем, тронула Фанни за плечо и шепнула, что находит хозяина очень приличным человеком. Фанни прекрасно поняла, о чем идет речь: мистер Уэст не будет отвлекаться на собственное поместье за неимением оного и отлично впишется в Альбион-Хаус. И пока она в смущении думала над ответом, объявили, что обед подан, и мистер Уэст подошел взять старую леди под руку и сопроводить в столовую.

Обед был великолепен. Мистер Уэст блистал красноречием. Он рассказывал веселые истории о Лондоне, спрашивал мнения тети Аделаиды и Фанни насчет выдающихся событий современности и был достаточно любезен, чтобы изобразить крайний интерес к их высказываниям; его привело в восторг сообщение о французском гарнизоне в Лимингтоне и то, как тетя Аделаида и Фанни описывали жизнь в Нью-Форесте.

Он также был подкупающе откровенен. Когда Фанни заметила, что живется им поистине однообразно и скучновато, его голубые глаза сверкнули искренним весельем, и он ответил:

– Конечно это так, мисс Альбион. Но уверяю вас, нет ничего хуже обратного. Наши армии воюют, а корабли патрулируют море как раз затем, чтобы сберечь этот покой.

Выяснилось и то, что мистеру Уэсту нравятся бега, охота и рыбная ловля.

Когда подали десерт, мистер Уэст предложил обойтись без того, чтобы мужчины остались за портвейном, и перейти в библиотеку, что явно устроило тетю Аделаиду, которая выразила надежду, что он простит, если она в свои годы не станет засиживаться.

– Мне бы хотелось на дом взглянуть, мистер Уэст, – сказала она, – так как я ни разу его не видела. Он всегда пустовал или снимался людьми, которые появлялись редко.

– Коли так, – отозвался любезный хозяин, вставая, – если вы извините меня за то, что я не успел обустроить это место, давайте обойдем его вместе. – И, взяв подсвечник, кликнул лакея, чтобы принес еще, и вывел всех в холл.

На первом этаже рядом с библиотекой были еще две гостиные. Внутреннее убранство соответствовало характерному для особняков георгианского периода, но несколько поблекло. Мебель получше привез мистер Уэст, но некоторые картины и старинные гобелены появились вместе с домом и датировались прошлым веком, а потому обстановка чуть отдавала эпохой Якова I, что напомнило Фанни о более мрачной интимности Альбион-Хауса.

После знакомства с этими комнатами ей показалось, что пора уходить, но тетя еще не закончила.

– А что наверху? – поинтересовалась она.

– Лестничная площадка, маленькая галерея и еще одна гостиная, – ответил мистер Уэст. – Ну и спальни, разумеется. Но боюсь, что к ним пока не прикасались и они вряд ли годятся для показа.

– Неужели нельзя взглянуть, мистер Уэст? – взмолилась старая леди. – Уж раз я здесь, то признаюсь, что мне крайне любопытно.

– Как угодно, – улыбнулся он. – Если подъем по лестнице…

– Я каждый день поднимаюсь по лестнице – правда, Фанни?

И они стали медленно одолевать ступени: Аделаида, опиравшаяся на руку мистера Уэста; два лакея со свечами и священник, который следовал за Аделаидой незримо, как тень, чуть ниже на случай, если та упадет. На площадке они немного передохнули, затем мистер Уэст прошел вперед и с негромким скрипом отворил одну дверь.

Внутри царила кромешная тьма, но, когда вошли лакеи со свечами, проступили слабые очертания обстановки: высокая кровать с балдахином, тяжелая ткань которого превратилась в лохмотья; слабо отсвечивающий полированный дубовый стул, призрачная игра света свечей в почерневшем зеркале.

– Думаю, эти комнаты не трогали лет сто, – заявил мистер Уэст.

Следующая спальня выглядела так же, и тетя Аделаида, уяснив это, подала знак, что готова спуститься обратно.

Они уже подходили к лестнице, когда старая леди обратила внимание на висевший в коротком коридоре большой портрет в тяжелой золоченой раме, но черты лица терялись во тьме. Увидев, что она всматривается, мистер Уэст покорно велел лакею поднести свечи ближе, и в их свете проступил поразительный образ.

Высокий мужчина, суровая и мрачная красота которого покоряла, был изображен в три четверти роста, и картине, судя по его наряду, лет сто. Длинные темные волосы спадают ниже плеч, рука покоится на эфесе тяжелой шпаги, взгляд холодный, горделивый и отчасти трагический. Такой нередко можно было встретить у друзей Стюартов.

– Кто это? – спросила Аделаида.

– Не знаю, – признался мистер Уэст. – Когда я въехал, портрет висел здесь. – Подойдя со свечой к картине, он поискал у основания рамы. – Здесь бирка, – сообщил он, – но прочесть трудно. – Какое-то время мистер Уэст разбирал текст. – Ага! Похоже, я справился. Этот джентльмен… – Он присмотрелся еще. – Полковник Томас Пенраддок.

– Пенраддок?

– Из Комптон… Комптон-Чемберлена. Это вам о чем-нибудь говорит?

Еще бы! Должно быть, сообразила Фанни, здесь жили Пенраддоки из Хейла. Но кто мог знать, что у них был портрет родственника или что они бросят его на произвол судьбы? Какой злой рок приготовил это жуткое потрясение?

На тетю Аделаиду было страшно смотреть. Старая леди побелела и вцепилась в дубовые лестничные перила, словно боялась упасть. Она издала еле слышный стон, готовая обмякнуть, и Фанни метнулась к ней. Но Фанни еще ни разу не была столь растрогана и горда тетушкой, ибо та, не желая показать мистеру Уэсту свое смятение, выпрямилась и отважно ответила:

– Мне знакомо это имя. Пенраддоки давным-давно владели этим домом. А теперь, – взялась она за руку Фанни, – я бы спустилась вниз. Должна поблагодарить вас, мистер Уэст, за прекраснейший вечер.

Они с Фанни благополучно спустились в холл. И лишь там девушка осознала, что тетю продолжает трясти.