Надо признаться, что вокруг каждого романа Пелевина в сентябре вспыхивает дискуссия — читать или не читать.

При этом есть люди, которым неловко сказать, что читать они вообще ничего не хотят, но за то, что они бездуховно спят лишний час, им стыдно. И они начинают придумывать, почему читать Пелевина не надо.

Для них я хотел бы пересказать этот последний роман.

Я-то его прочитал до конца.

По мне, так роман очень хороший, но я решил тут пересказать его для людей, которые его читать не будут. Но невелик подвиг написать о том, что вот герой сделал то-то, а потом к нему явилась возлюбленная, а тут он обнаружил, что его главный враг совсем не то, что он думал.

Это скучно.

Куда интереснее написать такой спойлер, который в паре абзацев передаёт общую суть — что-то вроде — вот хруст французской булки, масона тщетная надежда, война вдали, война вблизи, по полю бегает невежда, дубина поднялася и на Сенатской площади отозвалася…

Ну, понятно.

Так вот, я открыл, что новый роман Пелевина (он очень хороший, да), можно пересказать с помощью великого рассказа Даниила Хармса «О Явлениях и существованиях № 2», написанного в 1934 году.

В нём только нужно произвести две замены — «бутылку со спиритуозом» на «Флюид», а «Николая Ивановича Серпухова» на императора Павла Петровича.

«Вот так называемый Флюид. А рядом вы видите императора Павла Петровича.

Вот поднимаются пары Флюида. Поглядите, как дышит носом император Павел Петрович. Видно, ему это очень приятно, и главным образом потому что Флюид.

Но обратите внимание на то, что за спиной императора Павла Петровича нет ничего. Не то чтобы там не стоял шкап или комод, или вообще что-нибудь такое, а совсем ничего нет, даже воздуха нет. Хотите верьте, хотите не верьте, но за спиной императора Павла Петровича нет даже безвоздушного пространства, или, как говорится, мирового эфира. Откровенно говоря, ничего нет.

Этого, конечно, и вообразить себе невозможно.

Но на это нам наплевать, нас интересует только Флюид и император Павел Петрович.

Вот император Павел Петрович берет Флюид и подносит его к своему носу. Император Павел Петрович нюхает и двигает ртом, как кролик.

Теперь пришло время сказать, что не только за спиной императора Павла Петровича, но впереди, так сказать перед грудью и вообще кругом, нет ничего. Полное отсутствие всякого существования, или, как острили когда-то: отсутствие всякого присутствия.

Однако давайте интересоваться только Флюидом и императором Павлом Петровичем.

Представьте себе, император Павел Петрович заглядывает во внутрь Флюида, потом подносит его к губам, запрокидывает и выпивает, представьте себе, весь Флюид.

Вот ловко! Император Павел Петрович выпил Флюид и похлопал глазами. Вот ловко! Как это он!

А мы теперь должны сказать вот что: собственно говоря, не только за спиной императора Павла Петровича, или спереди и вокруг только, а также и внутри императора Павла Петровича ничего не было, ничего не существовало.

Оно, конечно, могло быть так, как мы только что сказали, а сам император Павел Петрович мог при этом восхитительно существовать. Это, конечно, верно. Но, откровенно говоря, вся штука в том, что император Павел Петрович не существовал и не существует. Вот в чем штука-то.

Вы спросите: «А как же Флюид? Особенно, куда вот делся Флюид, если его выпил несуществующий император Павел Петрович? Где же Флюид? Только что был, а вдруг его и нет. Ведь император Павел Петрович не существует, говорите вы. Вот как же это так?"

Тут мы и сами теряемся в догадках.

А впрочем, что же это мы говорим? Ведь мы сказали, что как внутри, так и снаружи императора Павла Петровича ничего не существует. А раз ни внутри, ни снаружи ничего не существует, то значит, и Флюида не существует. Так ведь?

Но с другой стороны, обратите внимание на следующее: если мы говорим, что ничего не существует ни изнутри, ни снаружи, то является вопрос: изнутри и снаружи чего? Что-то, видно, все же существует? А может, и не существует. Тогда для чего же мы говорим изнутри и снаружи?

Нет, тут явно тупик. И мы сами не знаем, что сказать.

До свидания».

Извините, если кого обидел.

07 октября 2015

История про то, что два раза не вставать (2015-10-07)

Написал Кашину про Пелевина — вот здесь

А про метод чтения написал вот тут.

В рецензии не про то, а про то, как обманывается читатель и критик и ещё про сатирическое начало в пелевинских романах.

Картинка, кстати, из экранизации "Подпоручика Киже" 1934 года. Там, чуть ли не первая роль Эраста Гарина.(На фото — Яншин, если что).

Шкловский по этому поводу пишет: "Я не буду следить за всем материалом, который использовал Тынянов в своей повести «Подпоручик Киже», и условно буду считать, что он взял все из книги «Павел I. Собрание анекдотов, отзывов, характеристик, указов и пр.», составленной Александром Гено и Томичем (Спб., 1901).

Вот как выглядит в этом материале основной анекдот:

«В одном из приказов по военному ведомству писарь, когда писал: «прапорщики-ж такие-то в подпоручики», перенес на другую строку слог ки-ж, написав при этом большое К. Второпях, пробегая этот приказ, государь слог этот, за которым следовали фамилии прапорщиков, принял также за фамилию одного из них и тут же написал: «Подпоручик Киж в поручики». На другой день он произвел Кижа в штабс-капитаны, а на третий — в капитаны. Никто не успел еще опомниться и разобрать в чем дело, как государь произвел Кижа в полковники и сделал отметку: «Вызвать сейчас ко мне». Тогда бросились искать по приказам, где этот Киж? Он оказался в Апшеронском полку на Дону, и фельдъегерь, сломя голову, поскакал за ним. Велико было изумление полкового командира, до которого еще не дошло обычным порядком производство Кижа-прапорщика и который даже не понимал, о ком идет речь, так как в его полку не было Кижа. Фельдъегерь тоже ничего не мог объяснить и, не отдыхая, поскакал обратно. Донесение полковника, что у него в полку никогда не было никакого Кижа, всполошило все высшее начальство. Стали искать по приказам и, когда нашли первое производство Кижа, тогда только поняли, в чем дело. Между тем, государь уже спрашивал, не приехал ли полковник Киж, желая сделать его генералом. Но ему доложили, что полковник Киж умер.

— Жаль, — сказал Павел, — был хороший офицер» (с.