Мы слишком космичны. Отсюда наши беды. Обрабатывать свой виноградник – не наша философия. А вот вырастить виноградник в тундре – это нам интересно.

В это время к ним вкрадчивой походкой приближается какой-то человек. Наклоняется.

– Ребята, девочек хотите? Как раз две. Из балетной школы. Конфетки!

– А где они?

– У меня в машине.

– Они блондинки или брюнетки?

– Одна блондинка. А другая брюнетка. Сразу выбирайте!

– А сколько это будет стоить?

– По двести долларов с головы.

– Дороговатые у вас девочки.

– Зато двадцатилетки.

– Для балетной школы перестарки.

– Они давно окончили балетную школу. А что дорого… Опять же швейцару заплати, администратору заплати, девочкам заплати, и я хочу немного заработать. Номер для вас бесплатно.

– Но как же мы, солидные люди, в одном номере будем с двумя девочками? Он будет кувыркаться с ней в постели, а я что, следить буду за ним?

– Зачем следить? Сами кувыркайтесь. Номер двуспальный.

– Я так не могу. Это что же: на старт! внимание! марш! Кто быстрей!

– А второй номер на два часа стоит еще пятьдесят долларов. Если можете, приплатите.

– Зачем мне на два часа? Что я, черепаха, что ли? Часа вполне достаточно!

– Но они меньше, чем за пятьдесят долларов, не сдают номер. А вы можете там находиться хоть десять минут.

– Нет, такое не пойдет. Так как же нам быть в одном номере?

– Раз уж вы такой чистюля, идите со своей девушкой в ванную комнату, пока он со своей девушкой накувыркается. А потом они пойдут в ванную, а вы кувыркайтесь.

– А что же нам делать, пока он будет кувыркаться?

– Ждать. Или, знаете, некоторые любят под душем. Дело вкуса.

– Ну нет, я еще не дельфин!

– Ну тогда ждите, пока они накувыркаются.

– Что же, она потом голая мимо меня пройдет в ванную? Неприлично.

– Впервые вижу такого капризного клиента! При этом учтите, девочек можно и не угощать. На ваше усмотрение.

– Как так не угощать? Они ведь могут обидеться.

– Нет, они не обидчивые, веселые девушки. Только после постели обязательно душ. И они уходят. Чистоплотные девушки.

– Правда чистоплотные?

– Очень. Можете не угощать, но душ после постели обязательно.

– А до постели?

– Прикажите – примут.

– Нет, нет, я не могу. Я люблю свою жену и верен ей.

– Мы не только любим своих жен и верны им! Я к тому же еще верен его жене! А он верен моей жене!

– Как так? Я ничего не понимаю.

– Думать, думать надо. Не думать – грех.

– Но если вы верны своей жене, как же вы можете при этом быть верным жене друга? А! У вас что – семейная коммуна? Я что-то слыхал про такое. Тем более вам не привыкать кувыркаться друг у друга на глазах!

– Никакой коммуны. Каждый живет со своей женой, но при этом верен жене друга.

– Постойте! Постойте! Этого же не может быть! Если верен жене друга, значит, с ней живет. Как же при этом быть верным своей жене?

– Каждый из нас верен жене друга, потому что не знает ее. Я не знаю его жену, а он не знает мою. Потому – мы верны им.

– Тьфу ты, голову мне заморочили! Я думал серьезным людям девочек предложить! Пойду в бар, там люди посерьезней.

И молодой человек уходит.

– Я думаю, он здесь быстро найдет клиентов.

– Похоже… Кстати, говоря о тундре, вы напомнили мне то, что я хотел у вас спросить. О московском бизнесмене вы мне рассказали. Но как обстоят дела хотя бы с малым бизнесом в глубине России?

– Как раз за развитием малого бизнеса я полгода назад наблюдал в Краснодаре. Тоже российская глубинка.

Сидим в краснодарском аэропорту в отсеке, выходящем на летное поле. Люди ждут объявления посадки на свой самолет. Возле урны, расположенной у выхода на летное поле, несколько человек курят.

Объявлена посадка на очередной самолет, и подъезжает автобус. Курящие делают последние затяжки, чтобы выйти из помещения и сесть в автобус. В это время откуда-то выныривает милиционер и подходит к ним: «Штраф. Здесь курить нельзя». – «А зачем урна? А где надпись, что курить нельзя?» – протестуют курящие. «Ничего не знаю. Штраф».

Дверь на летное поле распахивается, и люди проходят к автобусу. Курившим явно на этот самолет. Они волнуются, торопливо достают деньги и суют милиционеру. По двадцать тысяч. «Я вам сейчас выпишу квитанцию», – говорит милиционер с олимпийским спокойствием. «Ради бога, не надо квитанции!» – испуганно умоляют курившие. «Как хотите», – милиционер снисходительно берет у них деньги. Курильщики хватают свои вещи и бегут к автобусу.

Снова водворяется тишина. Милиционер куда-то исчезает. Спешащие на следующий рейс топчутся у выхода. Наиболее нетерпеливые начинают курить. Объявляется посадка на следующий самолет, и подъезжает автобус. И тут вновь откуда-то выныривает милиционер и подходит к курильщикам. Сцена повторяется. «Я сейчас вам выпишу квитанции», – миролюбиво объявляет милиционер. А люди уже бегут к автобусу. «Только без квитанции», – умоляют курильщики и суют ему деньги. Милиционер снисходительно берет деньги. Курильщики хватают свои вещи и бегут к автобусу. Милиционер снова исчезает.

Так повторялось четыре раза, пока мы сами не улетели. У милиционера малый бизнес, основанный на знании людей, спешащих на самолет. Возможно, с кем-то делится. С одной стороны, гостеприимная урна у самого выхода на летное поле, а с другой стороны – никаких знаков, что можно или нельзя курить. Как говорится: всюду жизнь!

– А новые русские богачи помогают бедным?

– Я слышал, что один миллионер проявил миллиосердие и подарил детскому дому тысячу долларов.

– Как вы оцениваете современное состояние России?

– Даю медицинскую справку: галопирующий распад при вялотекущем капитализме.

– Да за вами надо записывать!

– Мы в России не любим, чтобы за нами записывали. Наши эккерманы имеют привычку относить свои записи в КГБ. Да еще все так напутают в своих записях, что ни КГБ, ни вызванный автор не могут разобраться. После чего автора, а почему-то не путаника сажают в психушку.

– Я вижу – несмотря на тяжелое положение страны, вы не теряете чувства юмора.

– Чтобы выжить в гибельных обстоятельствах, надо проявлять гибельную веселость и распространять ее по всей стране. Я всегда говорил: если нечем распилить свои цепи, плюй на них, может, проржавеют.

– Я часто задумываюсь над одним вопросом и оказываюсь в тупике. Предположим, бессовестный человек совершает бессовестный поступок. Его судят и сажают в тюрьму. Но ведь с философской точки зрения это абсурд! Раз человек бессовестный, он, совершая бессовестный поступок, не ведал, что творил. Как же его за это можно сажать в тюрьму?