– Но как вы поддерживали с ними связь? – спросила Дельфина.

– Это было достаточно просто. Мы часто выбирались в Глазго или даже в Эдинбург, и у нас был специальный номер, по которому мы звонили. Нас предупредили, что в течение первых нескольких месяцев мы будем под наблюдением одного из людей Кевина Бэббиджа, и так оно и было, но довольно скоро нам стали доверять.

– Кроме того, у нас были тайники, – добавил Грэм.

– Ага, – улыбнулся Гордон Эшу. – Прямо как в фильмах. Вы, конечно, помните, когда я вез вас сюда, мы остановились на Электрическом холме.

– Вот это было страшно, – сказал Эш.

– Привлекает многих туристов. Ну, вы помните, я оставил вас одного, чтобы предоставить вам полную иллюзию? На самом деле я отошел к нашему тайнику, это такой полый штырь, который втыкают в мягкий грунт. Он достаточно большой, вмещает записки и даже рулоны фотопленки, и у него плотная крышка, чтобы внутри было сухо. Он находился недалеко от автомобиля, но с дороги закрыт густыми зарослями. В тот день я просто должен был сообщить властям, что вы благополучно добрались. А также о проблемах с самолетом перед посадкой.

– А кто установил бомбы в замке? – захотела узнать Дельфина. – Вы вдвоем?

– Побойтесь Бога, нет, конечно! – воскликнул Гордон, искренне огорченный. – Мы такими вещами не занимаемся. И это не были ни Особая воздушная служба, ни Агентство по борьбе с организованной преступностью. Конечно, со временем они все выяснят.

Эш вздрогнул, чувствуя, как промозглый холод снова пробирает его до костей – адреналин перестал поступать в кровь.

– Так что же происходит сейчас? – спросил он, глядя на удалявшуюся фигуру Йонаса Маккевина, который незаметно пробирался через скалистый берег, залитый лунным светом.

Они проследили, куда он смотрит.

Гордон только усмехнулся, а Грэм сказал:

– Честно говоря, мы не знаем. Я вот думаю, что они вряд ли смогли бы сохранить такую историю, как эта, в тайне, даже если бы разослали всем редакторам новостей в стране извещения об уровне секретности D, или как там это теперь называется. И не забывайте о всемогущем Интернете. Маккевина, например, рано или поздно достанут. То, что он помог нам найти вас здесь, зачтется в его пользу. Но тут поймают так много больших рыб, что я сомневаюсь, дойдет ли его дело до суда. Я думаю, что многие, работающие здесь, получат большие, но условные сроки заключения, к ним отнесутся снисходительно, только им придется рассказать о Комреке все, что знают.

– Но будет ли привлечен сам Внутренний двор? – Эш задал этот вопрос вслух. Лорд Эдгар, сэр Виктор и Эндрю Дерриман мертвы, кто еще может быть связан с ВД?

Он посмотрел на Дельфину, чье грустное лицо оставалось бледным в лунном сиянии. Бледным и чистым. Как у Луи.

И это было той историей, пообещал себе Эш, о которой никто никогда не узнает.

Никогда.

Потому что, насколько ему известно, только королева, принц Филип и он, Дэвид Эш, простолюдин, знали всю правду о жизни принца, и только он один знал, как она закончилась.

Съежившись от холода и окружив поднятым потертым бархатным воротником длинные пряди волос, «Везунчик» лорд Лукан шел ночью по дороге, ведущей из поместья. Всякий раз, завидев фары или слыша звук приближающейся сирены, он отступал за деревья, чтобы не быть замеченным из многочисленных и разнообразных военных и полицейских машин, стремительно проносившихся мимо. По дороге ехали и пожарные машины – он насчитал их уже шесть штук.

Но, оглядываясь на оранжевое зарево в небе, он понимал, что замок, скорее всего, сгорит дотла.

Ну что ж, для Комрека игра окончена, подумал он про себя. И кто знает, может быть, и для Внутреннего двора в целом? Какой переполох поднимется среди аристократов. Еще будучи совсем юным, он знал, какие скелеты спрятаны в шкафах представителей класса, к которому он относился. Хотя сейчас ему уже не нужны друзья из его круга, дворяне или, как их обычно называют, высшее общество. Нет, он не скучал по ним. Ему ничего не жаль из своей прежней жизни. Ничего, кроме свободы.

О да, ему не хватает свободы.

Он еще раз отступил с обочины за деревья и был поражен, увидев, какие роскошные автобусы мчатся по направлению к пылающему замку. Несомненно, они предназначались для гостей Комрека.

Посмеиваясь, он снова выбрался на гладкий асфальт. Изредка раздавались одиночные выстрелы, но, очевидно, охранники у ворот усадьбы особо не геройствовали, потому что сейчас оттуда не доносилось ни звука.

Наконец, убедившись, что все действо осталось позади, он вышел на середину дороги. В лунном свете он видел впереди собственную тень и, проходя мимо блокпоста через широко открытые металлические ворота, выпрямил свое почти восьмидесятилетнее тело и отвел назад плечи, словно по команде «смирно». Голову он держал высоко и смотрел только вперед, как и подобает бывшему лейтенанту Колдстримского гвардейского полка.

Он бесстрашно пересек границу усадьбы и вышел на открытые дороги Шотландии, совершенно один в огромном мире.

Он твердо знал, что больше никогда не вернется в Комрек.

Возвращаясь в свой коттедж посреди лесных угодий поместья, Седрик Твигг устал. Большой саквояж с детонаторами и таймерами он бросил где-то далеко в лесу.

Он поплелся через подлесок и отошел от тайной узкой тропинки, ведущей к его коттеджу, так что теперь немного заблудился, хотя и двигался в правильном направлении. Сквозь деревья позади он слышал шум выстрелов: солдаты или полицейские разряжали свое оружие и кричали на гостей и персонал замка, чтобы те стояли на месте. Он взорвал небольшой вертолет «Газель» прямо на посадочной площадке, прежде чем тот успел взлететь. Пилот и пассажиры погибли. Теперь все остальные вертолеты будут стоять выключенными и обшаривать мощными прожекторами посадочную площадку, пытаясь обнаружить злоумышленника. Он замирал всякий раз, когда луч света проникал сквозь заросли, но множество хвойных деревьев образовывали густой навес, и он был уверен, что заметить его невозможно.

Он медленно продвигался вперед, часто спотыкаясь о корни деревьев, полный решимости вернуться в единственное место, где чувствовал себя в безопасности. Дыхание у него было поверхностным и резким, едва наполняя его плохо работающие легкие. Руки и ноги дрожали. Уже недалеко. Скоро он будет дома. Нужно не забыть забрать все профессиональные инструменты с чердака и зарыть их в лесу. Выкопать хорошую глубокую яму. Обязательно надо сделать так, чтобы их невозможно было найти при самом тщательном обыске, коттедж непременно обыщут. Пусть ему осталось немного, однако он не хочет провести остаток жизни в вонючей тюремной камере.

Его нос что-то учуял. Кошачья моча? Нет, только не это. Что бы это ни было, запах доносился оттуда, куда он шел.

Твиггу пришлось вытянуть руку и опереться на крепкий старый кедр, давая отдых ноющему телу. Он пытался выровнять хриплое дыхание, делая такие глубокие вдохи, что болели горло и легкие. Утирая пот со лба, он задавался вопросом, сколько еще идти. Сейчас уже должно быть недалеко, наверно, быть совсем рядом. Если только он не ходит по кругу. Не будь идиотом! Он же знает этот лес как свои пять пальцев.