не брали на себя формальных обязательств достигнуть этой цели). В случае достижения взаимопонимания по этому вопросу и после проведения выборов в палестинский “орган самоуправления” Израиль соглашался, через месяц после выборов, объявить о прекращении полномочий военной администрации на территориях и вывести свои войска в заранее оговоренные зоны. Затем, согласно Кэмп-Дэвидским соглашениям, должен был начаться пятилетний переходный период. Что касается статуса Иерусалима, то этому вопросу в новом варианте соглашения особого внимания не уделялось.

После того как проблема “увязки” двух соглашений была решена, открылись пути для достижения компромисса относительно египетско-израильского договора. Статья VI договора в новой редакции выглядела следующим образом: “Настоящий договор не оказывает никакого воздействия… на права и обязательства сторон в рамках Устава ООН”. Эта формула позволяла Садату заявить о своей обязанности соблюдать ранее принятые обязательства в рамках региональных оборонительных договоров — в случае, если бы Израиль напал на какую-либо арабскую страну. Соответственно, Израиль получал заверения, что “в случае конфликта между обязательствами сторон в рамках настоящего договора и какими-либо [иными] их обязательствами, обязательства настоящего договора считаются имеющими приоритетное значение”. Далее, был подтвержден трехлетний график поэтапного отхода израильских сил, составленный еще в Кэмп-Дэвиде. Согласно строго определенной последовательности, израильские силы предполагалось отвести в течение девяти месяцев после ратификации договора к линии Эль-Ариш—Рас-Мухаммед. Собственно говоря, следуя предложенной Картером инициативе, Бегин выразил готовность пойти на большее: израильский премьер-министр объявил, что армия Израиля завершит отход к этой промежуточной линии в течение двух месяцев, то есть на семь месяцев раньше графика. После этого Садат “в неофициальном порядке” заверил Картера, что согласится на обмен послами через месяц после завершения израильского промежуточного отступления.

Нефтяной вопрос был разрешен буквально накануне церемонии подписания договора. В прилагаемом к договору протоколе египтяне выразили согласие продавать Израилю нефть “в рамках обычных коммерческих операций” на тех же условиях, что и другим потребителям. Это согласие было подкреплено американским меморандумом, который обещал обеспечивать израильские потребности в нефти (в случае объявления нефтяного бойкота) на протяжении не менее чем 15 лет. В этом же меморандуме Соединенные Штаты брали на себя еще более значительные обязательства, подтверждая свою готовность — в случае, если нарушение договора поставит под угрозу безопасность Израиля — рассмотреть “такие меры, как усиление присутствия США в регионе, предоставление Израилю чрезвычайной [военной] помощи и использование Военно-морских сил США для обеспечения безопасности, которая оказалась поставленной под угрозу в результате нарушения договора”.

Меморандум также содержал обязательство Вашингтона как накладывать вето на любые действия ООН, которые могли бы содержать угрозу мирному договору, так и блокировать поставки американских вооружений третьей стороне, если они могут быть использованы против Израиля (речь со всей очевидностью шла о Саудовской Аравии и Иордании). Этот меморандум представлял собой, в сущности, односторонние оборонные обязательства по защите Израиля.

Кнесет проголосовал за ратификацию мирного договора 22 марта, 95 голосами против 18. Четыре дня спустя, на церемонии в Белом доме, проходившей под председательством Джимми Картера, Бегин и Садат скрепили своими подписями мирный договор между Израилем и Египтом. Израиль вывел все свои воинские части и гражданские поселения с Синайского полуострова. Египет дал обязательство использовать оставленные израильтянами аэродромы исключительно в мирных целях. Договаривающиеся стороны обязались взаимно уважать суверенитет друг друга, территориальную целостность и право жить в мире, в пределах “безопасных и признанных границ” (еще одна дипломатическая победа Израиля: эту формулировку можно будет использовать при переговорах о восточных границах). Каждая из сторон взяла на себя обязательства установить и поддерживать нормальные дипломатические, экономические и культурные отношения с другой стороной, устраняя при этом все дискриминационные барьеры, препятствующие свободному передвижению людей и товаров. В рамках мирного договора были определены четыре постоянные зоны дислокации ограниченного воинского контингента на Синайском полуострове и в узкой полосе на территории пустыни Негев, пограничной с Синаем (благодаря уступке Израиля), а также разрешено размещение контингента и наблюдателей ООН в двух восточных зонах С и Б (см. карту) Следует особо подчеркнуть, что ооновские силы теперь можно было эвакуировать только при единодушном согласии всех стран — членов Совета Безопасности ООН. Ситуация накануне Шестидневной войны 1967 г. не должна была больше повториться. Израильским судам и грузам был гарантирован беспрепятственный проход через Суэцкий канал и другие морские пути в египетских территориальных водах. Чтобы избежать инцидентов и недоразумений, между египетским Бюро по связям в Эль-Арише и израильским Бюро по связям в Беэр-Шеве была установлена прямая телефонная связь.

Не позднее чем через полгода после промежуточного отвода израильских войск между обеими странами должны были начаться деловые и торговые отношения, сопровождаемые свободным передвижением населения через границы, установлением почтовой и телефонной связи; кроме того, проектировалось сооружение шоссе в районе Эйлата, которое соединяло бы Египет, Израиль и Иорданию. И наконец, в особых посланиях Бегина и Садата Картеру подчеркивалось, что ближневосточные лидеры ожидают от американского президента активного участия США в переговорах, связанных с образованием Палестинской автономии, равно как и в процессе слежения за претворением в жизнь египетско-израильского договора. Картер подтвердил свое согласие, пообещав контролировать работу средств связи в зоне Синайского полуострова на протяжении трехлетнего периода вывода израильских войск. Также, в случае, если Совету Безопасности не удастся сформировать контингент ООН для размещения на Синайском полуострове, Вашингтон пообещал оказать содействие в формировании “альтернативных”, то есть в основе своей американских, многонациональных сил. Американские обязательства, предоставленные как Израилю, так и Египту — экономические, военные и дипломатические — в своей совокупности лишь подчеркивали, какое большое значение придают Иерусалим и Каир роли, которую играет Вашингтон в организации ближневосточного мирного процесса.

И вот 26 марта 1979 г., на устроенной в Белом доме церемонии, с участием израильской и египетской делегаций, Генерального секретаря ООН Курта Вальдхайма, видных американских государственных и общественных деятелей и почетных гостей (среди которых был Генри Киссинджер), Садат и Бегин скрепили своими подписями официальный мирный договор между своими странами.

Через неделю после подписания мирного договора Менахем Бегин нанес свой первый официальный визит в столицу бывшего враждебного государства. В аэропорту Каира его встретил вице-президент Египта Хосни Мубарак[301]. Торжественная церемония длилась не более десяти минут, а собравшиеся на каирских бульварах приветствовали Бегина со значительно меньшим энтузиазмом, чем израильтяне приветствовали Садата 17 месяцев тому назад. Впрочем, премьер-министр выглядел совершенно невозмутимым. Большую часть своего первого каирского дня, 3 апреля 1979 г., Бегин провел, осматривая основные туристические достопримечательности.

В синагоге Шаарей Шамаим его ждала трогательная встреча с менее чем двумястами пожилыми каирскими евреями — никого больше не осталось из некогда многочисленной еврейской общины. Вечером Бегин присутствовал на официальном обеде,