Света не было совсем. Не горело даже аварийное освещение, которое должно включаться, когда прекращается подача электричества. Совершив, не помня себя, этот марш-бросок в полной темноте, когда понятия не имеешь, где право, а где лево, я остановился перевести дух и прислушался: как там, сзади? Тихо. Слышно только, как бешено бьется сердце. Присел на корточки, чтобы передохнуть. Они, видно, решили больше не гнаться за мной. Идти в темноте дальше не имело смысла – только еще больше запутаешься в этом лабиринте. Я решил посидеть у стенки и немного успокоиться.

Кто же вырубил свет? Неужели это случайно? Не может быть. Свет погас, как только я, уходя от преследования, ступил в коридор. По всей вероятности, кто-то решил помочь мне спастись. Я снял шерстяную шапку, вытер носовым платком пот с лица, опять надел. Напоминая о себе, заныли суставы, но серьезно я вроде ничего не повредил. Светящиеся стрелки моих часов не двигались: я вспомнил, что они остановились еще в половине двенадцатого, как раз когда я спустился в колодец. В это же самое время кто-то пробрался в офис Нобору Ватая на Акасаке и заехал ему по голове битой.

А может, это и в самом деле моя работа?

В окружавшей меня непроглядно черной темноте эта мысль стала казаться не такой уж дикой, обретая форму одной из «теоретических возможностей». Вдруг там, в реальном мире, я действительно изувечил битой Нобору Ватая? И только мне одному это неизвестно? Неужели скопившаяся к нему ненависть непроизвольно толкнула меня пойти туда и пустить в ход силу? Но почему «пойти»? Чтобы добраться до Акасаки, надо сесть на электричку на линии Одакю и в Синдзюку сделать пересадку на метро. Мог ли я совершить подобное, сам того не зная? Нет, это невозможно. Если только в природе не существует еще один, другой «я».

А что, если Нобору Ватая умрет или не сможет восстановиться, останется инвалидом? Выходит, Усикава здорово сориентировался, вовремя спрыгнул с корабля. Настоящее звериное чутье. Я словно услышал его голос: «Не хочу хвастаться, Окада-сан, но нюх у меня хороший. Просто отменный нюх».

– Окада-сан! – позвал меня кто-то совсем рядом.

Сердце подпрыгнуло к горлу, точно разжатая пружина. Откуда голос? Я никак не мог понять. Тело напряглось, глаза тщетно силились различить что-нибудь во мраке.

– Окада-сан! – Тот же голос. Низкий, мужской. – Не волнуйтесь, я на вашей стороне. Мы с вами как-то встречались. Помните?

Да, я вспомнил его. Это голос Человека Без Лица. Осторожничая, я решил еще подождать с ответом.

– Вам надо скорее выбираться отсюда. Как только включится свет, они явятся сюда за вами. Идите за мной, я знаю короткую дорогу.

Он включил маленький, похожий на карандаш, карманный фонарик. Лучик слабый, но все-таки под ногами можно было что-то разглядеть.

– Сюда, – поторопил он.

Поднявшись с пола, я поспешил за ним.

– Это вы выключили свет? – спросил я его спину.

Он ничего не ответил: ни да, ни нет.

– Спасибо. А то я уже не знал, что делать.

– Это очень опасные люди, – проговорил Человек Без Лица. – Гораздо опаснее, чем вы думаете.

– А что? Нобору Ватая, правда, сильно избили? – задал я следующий вопрос.

– Так по телевизору сказали, – отозвался он, осторожно выбирая слова.

– Но я здесь ни при чем. Я в это время как раз спускался в колодец.

– Ну, если вы так говорите, значит, так оно и есть, – ответил он как бы само собой, отворил дверь и, светя фонариком под ноги, стал марш за маршем подниматься по лестнице. Я двинулся следом. Лестница оказалась такой длинной, что скоро я потерял ориентировку и даже перестал понимать, куда мы движемся – вверх или вниз. Да и лестница ли это?

– Кто-нибудь может засвидетельствовать, что вы были в это время в колодце? – спросил Человек Без Лица, не оборачиваясь.

Я не ответил. Не было таких людей.

– Тогда вам лучше, ничего не говоря, бежать отсюда. Для себя они уже решили, что преступник – вы.

– Кто это – они?

Достигнув верхней площадки, Человек Без Лица повернул направо и, пройдя несколько шагов, открыл дверь и вышел в коридор. Остановился и прислушался.

– Нужно торопиться. Держитесь за меня.

Я послушно схватился за полу его пиджака.

– Они все время сидят у телевизора, как приклеенные, – продолжал он. – Поэтому вас здесь не любят. Зато они без ума от старшего брата вашей жены.

– Вы знаете, кто я?

– Конечно.

– Тогда, может, вам известно, где сейчас Кумико?

Он молчал. Мы словно играли в темноте в какую-то игру: я вцепился в его пиджак, мы повернули за угол, быстро спустились вниз на несколько ступенек, прошли в маленькую потайную дверь и, миновав переход с низко нависшим над головой потолком, оказались в очередном коридоре. Странный, запутанный маршрут, которым вел меня Человек Без Лица, напоминал бесконечное барахтанье в материнской утробе.

– Окада-сан, мне известно далеко не все, что здесь происходит. Мой участок – в основном вестибюль. Я многого тут не знаю.

– А коридорного, который здорово свистеть умеет, знаете?

– Нет, – прозвучал немедленный ответ. – Здесь вообще нет никаких коридорных – ни свистунов, ни других. Если увидите такого, помните: это не коридорный, а нечто, маскирующееся под него. Да, забыл спросить: вам номер 208 нужен? Ведь так?

– Так. Мне надо встретиться там с одной женщиной.

На это Человек Без Лица ничего не сказал. Не спросил, ни кто эта женщина, ни какое у меня к ней дело. Он шагал по коридору уверенной походкой человека, которому известны здесь все входы и выходы, и тянул меня за собой, как буксир, прокладывавший сложный маршрут по мраке.

Наконец, ни слова не говоря, он резко остановился перед дверью. Я тут же врезался в него сзади, едва не сбив с ног. Его тело показалось мне на удивление легким, бесплотным, как высохшая цикада. Но он устоял и посветил фонариком на табличку на двери. Это был номер 208.

– Дверь не заперта, – сказал он. – Вот, возьмите фонарик. Я и в темноте доберусь. Как войдете, сразу закройтесь на ключ и никому не открывайте. Делайте поскорее свои дела и возвращайтесь к себе, откуда пришли. Здесь опасно находиться. Вы нарушили границу, и у вас только один союзник – я. Помните об этом.

– Кто вы?

Человек Без Лица вложил в мою ладонь фонарик, словно передавал эстафету, и вымолвил:

– Я – Человек Пустое Место.

Его безликое лицо взирало на меня в темноте в ожидании ответа, но я не мог отыскать правильных слов. Не дождавшись, он исчез прямо у меня на глазах. Только что был здесь, передо мной, а в следующий миг темнота поглотила его. Я посветил туда, где он стоял мгновение назад, но луч фонаря выхватил из мрака лишь размытый кусок бежевой стены.