Но было бы смешно потакать земной ностальгии, когда он пересек половину Солнечной системы, чтобы посетить этот странный новый мир. После нескольких экспериментов Пул добился компромисса между удовольствием и вдохновением во время постоянно сокращавшихся моментов досуга.

К его большому сожалению, он никогда не был в Египте, так что прекрасно отдыхал под пристальным взглядом Сфинкса, каким тот был до весьма спорной «реставрации», наблюдая за туристами, пытающимися вскарабкаться на массивные блоки Большой Пирамиды. Иллюзия была совершенной, за исключением безлюдных просторов, где пустыня столкнулась со слегка изношенным ковром «Комнаты Боумена».

Небо, однако, было таким, которого не видели человеческие глаза с тех пор, как пять тысяч лет назад в Гизе был положен последний камень. Но оно не было иллюзией; это была всеобъемлющая и постоянно изменяющаяся реальность Ганимеда. из-за того, что этот мир, подобно своим собратьям, затормозил свое вращение целую вечность назад под действием приливно — отливного тяготения Юпитера, новое солнце, рожденное из гигантской планеты, неподвижно висело в небе. Одна сторона Ганимеда находилась в бесконечном сиянии Люцифера, и хотя другое полушарие часто называли «Страной Ночи», это наименование так же вводило в заблуждение, как и намного более ранняя фраза «Темная сторона Луны». Подобно обратной стороне Луны «Страна Ночи» на Ганимеде освещалась сиянием старого Солнца в течение половины своего длинного дня.

Совпадением скорее запутывающим, чем полезным, было то, что Ганимеду требовалась почти точно одна неделя — семь дней и три часа, чтобы совершить полный оборот вокруг планеты. Попытки создать календарь на основе «один ганимедянский день равняется одной земной неделе» произвели такую путаницу, что были оставлены столетия назад. Подобно всем другим поселениям Солнечной Системы местные жители использовали Универсальное Время, обозначая стандартные двадцатичетырехчасовые дни скорее числами, чем названиями.

Так как новорожденная атмосфера Ганимеда все еще была чрезвычайно тонкой и почти безоблачной, парад небесных тел представлял собой бесконечный спектакль. Самые близкие из них, Ио и Каллисто, имели видимые размеры приблизительно равные половине размера Луны, видимой с Земли, но этим исчерпывалось все, что у них было общего. Ио находилась так близко к Люциферу, что ей требовалось меньше двух дней, чтобы обежать вокруг него по орбите, и демонстрировала видимое перемещение даже в течение несколько минут. Каллисто, удаленной на расстояние более чем в четыре раза превышающее расстояние до Ио, требовалось два ганимедянских дня, или шестнадцать земных, чтобы завершить свое неторопливое вращение.

Контраст в физических условиях между этими двумя мирами был еще более разительным. Замороженная Каллисто почти не изменилась в результате преобразования Юпитера в мини — солнце: она все еще представляла собой пустошь из мелких близко расположенных ледяных кратеров; на всем спутнике не было такого места, которое избежало бы многократной бомбардировки, бравшей свое начало еще в те дни, когда гигантское гравитационное поле Юпитера конкурировало с гравитационным полем Сатурна за то, чтобы собрать строительные обломки внешних областей Солнечной системы. С тех пор ничего не случалось в течение нескольких миллиардов лет, за исключением отдельных случайных ударов.

На Ио что — то происходило каждую неделю. Как отмечали местные остряки, если до создания Люцифера она была адом, то теперь она стала адом нагретым.

Пул часто рассматривал этот горящий пейзаж при большом увеличении и заглядывал в жерла серных вулканов, которые непрерывно изменяли ландшафт на площади большей, чем Африка. Иногда раскаленные фонтаны на короткое время вздымались на сотни километров в космическое пространство, подобно гигантским огненным деревьям, вырастающим на безжизненном мире.

По мере того, как из вулканических кратеров растекались потоки расплавленной серы, этот изменчивый элемент проходил через узкий спектр красных, оранжевых и желтых тонов, меняя окраску подобно хамелеону. До начала космической эры никто не мог себе вообразить, что может существовать такой мир. Прекрасно было осознавать, что можно наблюдать его из такого удобного во всех отношениях места. Трудно поверить в то, что люди когда-либо рискнут приземлиться там, где боятся ходить даже роботы, подумал Пул… Однако, наибольший интерес для него представляла Европа, которая при самом близком сближении имела почти точно те же самые размеры, что и одинокая земная Луна, но проходила через все фазы всего за четыре дня. Хотя Пул не думал ни о какой символике, когда выбирал себе настенный пейзаж, но он казался теперь вполне уместным, так как висящая в небе Европа представляла собой гораздо большую загадку, чем даже великая загадка Сфинкса.

Даже невооруженным взглядом безо всяких усилий Пул видел, как сильно изменилась Европа за тысячу лет с тех пор, как «Дискавери» вылетел к Юпитеру. Исчезла паутина узких полос и линий, которые когда — то полностью покрывали самый маленький из четырех галилеевых спутников, оставшись только в районах полюсов. Здесь сохранилась глобальная ледяная кора километровой толщины, не таявшая от тепла нового солнца Европы: в других местах первозданные океаны бурлили и кипели в тонкой атмосфере при температуре, равной обычной комнатной на Земле.

Эта температура была весьма комфортной для существ, появившихся после таяния нерушимого ледяного щита, который одновременно и держал их в ловушке, и защищал. Орбитальные спутники — шпионы, показывая детали всего несколько сантиметров в поперечнике, обнаружили одну из разновидностей европеан, начинающую развиваться в земноводную стадию: хотя они все еще проводили большую часть времени под водой, но уже начали строительство простых зданий.

Было удивительно, как это могло произойти всего за тысячу лет, но никто не сомневался, что объяснение кроется в последнем и величайшем из Монолитов размером в несколько километров — «Великой стене», стоящей на берегу Галилейского моря.

И никто не сомневался, что каким — то таинственным образом он наблюдает за начатым в этом мире экспериментом так же, как это происходило на Земле четыре миллиона лет назад.

МИСС ПРИНГЛ

ФАЙЛ ИНДРА

Моя дорогая Индра, извини, что я даже не отправил тебе голосовую почту, не буду затруднять себя обычными оправданиями.

Отвечаю на твой вопрос: да, я теперь чувствую себя в «Граннимеде» почти как дома, но провожу там все меньше и меньше времени, хотя и наслаждаюсь картинами неба в своей квартире. Вчера вечером извержение на Ио устроило прекрасное представление — своего рода разряд молнии между Ио и Юпитером, я хотел сказать Люцифером. Совсем как земное полярное сияние, но намного более захватывающее. Радиоастрономы открыли эти сияния еще даже до моего рождения.

И кстати, о древних временах. Ты знаешь, что в Анубисе есть шериф? Я думаю, что они тут переуседствовали с духом границы. Это напоминает мне истории, которые мой дедушка имел обыкновение рассказывать об Аризоне… Нужно попробовать некоторые из них на медянах…