испытывал, болтаясь в пропахшей рвотой каюте «Нежданной» посреди Доронского залива, потому что теперь ему казалось, что нынешнее морское путешествие куда страшнее. Конечно, он понимал, что штормам Серого моря далеко до Вастинея, но страдал от этого не меньше.

Естественно, здешние волны были куда меньше громадных океанских валов, но от этого качка, казалось, лишь усиливалась. Если Вастиней вздымал суда на свои похожие на горы волны величаво и неторопливо, то здесь волны походили на толпу хулиганов, то и дело толкающих судно в бока, отчего то сотрясалось более резкой, неприятной дрожью.

Кроме того, здесь было куда холоднее. Солёные брызги, попадая на кожу, словно обжигали её нестерпимым холодом, с неба сёк острый, словно дроблёный щебень, снег. Вся палуба и снасти были покрыты льдом. Но страшнее всего были глухие стуки, то и дело сотрясающие обшивку корабля. Было похоже, будто грозный морской царь то и дело бухал в крутые бока драккара огромным молотом. Это плавучие льдины, пока ещё недостаточно большие, чтобы проломить обшивку, ударялись о борта.

Драккары келлийцев служили очередным подтверждением их неприхотливости и презрения к удобствам. На «Нежданной» хотя бы была каюта, пусть и не слишком уютная; здесь же путешественникам пришлось довольствоваться трюмом, в котором кроме них находилось ещё два десятка немытых вонючих мужиков.

Спали на страшно шатающихся плетёных гамаках, подвешенных прямо к потолку. Бин до сих пор был уверен, что его морская болезнь осталась в прошлом, но теперь понял, насколько он ошибался. Справедливости ради нужно сказать, что мутило всех, что вызывало довольно грубые приступы веселья со стороны варваров.

В трюме вдобавок ещё было холодно и сыро. Келлийцы скрупулёзно проконопачивали и просмаливали внешнюю обшивку, но довольно пренебрежительно относились к комфорту команды. Сквозь почти невидимые глазу щели палубы, что служила одновременно потолком в трюме, постоянно сочилась вода. Её было немного – недостаточно, чтобы она на полу скапливалась в лужи, но достаточно, чтобы всё вокруг было влажным. Влажные, воняющие чужим потом и морской солью одеяла, в которые заворачивались путники, почти не грели, поэтому невольные мореходы постоянно стучали зубами.

Кроме того, в этих широтах солнце в эту зимнюю пору лишь едва вставало из-за горизонта, да и то лишь для того, чтобы всего через пару часов вновь скрыться в седом клокочущем море. Но и этих скудных солнечных лучей путешественники не видели из-за низких, осыпающихся снегом туч. Да и выходить на палубу никто из них не рисковал.

В общем, никто из друзей не мог бы точно сказать, сколько дней продлилось путешествие. По их ощущениям прошло минимум три-четыре столетия. Об обратном пути пока не хотелось даже думать, так же как не хотелось есть, спать, да и просто – жить. Даже на то, чтобы удивляться несгибаемости келлийцев, сил уже не оставалось.

***

Пошатываясь и то и дело оскальзываясь, Бин шёл по покрытым ледяной коркой камням, устилающим пустынный пляж необитаемого островка Перакка, находящегося в трёх милях от крупнейшего острова архипелага, который сами келлийцы называли Баркхатти, а жители материка, чьи голосовые связки не справлялись с таким обилием согласных, именовали просто Барти.

Остров Перакка был весьма похож на Полумесяц – те же голые вулканические скалы и почти полное отсутствие зелени. Постоянных поселений людей здесь никогда не было, но теперь, когда драккар ярла Таркхейна причалил к берегу, стало видно, что его тут уже поджидают. Футах в двухстах от моря на берегу стояло нечто вроде шатра, сшитого из китовых шкур. Рядом с ним пылал громадный костёр выше человеческого роста, а подле костра стояло с полдюжины северян.

Впрочем, даже такой большой огонь и этот странного вида шатёр, столь неуместные на фоне безжизненного каменистого пляжа, бросались в глаза лишь позднее, после того, как любой проплывающий мимо острова путешественник сумел бы отвести глаза от огромной Башни, словно сделанной из агатово-чёрного стекла. Несмотря на окружающий мрак, она всё равно была хорошо видна, словно светилась изнутри каким-то чёрным светом.

Башня эта была не так велика как та, что возвышалась пять лет назад над Полумесяцем, но всё же и она поражала воображение. И от неё веяло мощью, хоть Каладиус и утверждал, что это – всего лишь аватара истинной Башни. И особенно, конечно, поражены увиденным были Солана и Кол, которые ни разу ещё не видели ничего подобного.

Когда путешественники приблизились к костру, люди, стоящие возле него, направились им навстречу.

– Годи24 Фаркх, приветствую тебя! – произнёс Таркхейн, выходя вперёд.

– Приветствую и тебя, ярл! – ответил дородный мужчина, в чьих длинных светло-каштановых волосах едва лишь начинала пробиваться первая седина, однако лицо было испещрено множеством глубоких морщин. – Это те самые гости, о которых говорила Госпожа?

– Верно, – кивнул Таркхейн. – Вот вы и на месте, господа. Теперь я передаю вас в руки годи Фаркха.

– Благодарим вас за помощь, ярл, – поклонился Каладиус, пытаясь придать себе хоть сколько-нибудь представительный вид, однако это было сложно сделать после пережитого во время плавания. – Насколько я понял, годи Фаркх, вы – великий жрец и шаман?

– Так говорят люди, – усмехнулся годи. – А вы, должно быть, великий маг Каладиус?

– Вы правы, – вновь поклонился волшебник.

– Тогда я буду говорить с вами, потому что вы поймёте, – делая приглашающей жест к огню, проговорил Фаркх. – Я нахожусь здесь по распоряжению нашей Госпожи. Моя задача – провести вас в Башню.

– Неужели это возможно? – изумился Каладиус.

– Возможно, раз так говорит Госпожа.

– Но каким образом?

– Я приготовил отвар в точном соответствии с тем, что велела Госпожа. Вы пройдёте в шатёр и выпьете этот отвар.

– Понимаю, – кивнул Каладиус. – В физическом мире мы не можем попасть внутрь, поэтому, судя по всему, нас погрузят в какой-то транс, позволяющий нашему сознанию проникнуть туда. А почему ваша Госпожа не может встретить нас здесь? Признаюсь, меня не слишком прельщает перспектива пить столь сильные снадобья.

– Мне велено лишь передать то, что я уже передал, – без тени нетерпения ответил годи Фаркх. – Госпожа просила, чтобы вы прошли в шатёр и выпили отвар. Мне велено провести камлания над вами. Больше я ничего не знаю.

– Что ж, друзья, – Каладиус мрачно осмотрел своих спутников. – Боюсь, у нас нет выбора. Пойдёмте внутрь. Надеюсь, там хотя бы натоплено!

Однако, к вящему неудовольствию мага внутри была такая же холодина, как и снаружи. Несколько шкур лежало прямо на камнях, причём было очевидно, что их толщины не хватит, чтобы спасти спины лежащих на них от острых краёв булыжников. Лишь коптящая плашка с рыбьим жиром скудно освещала внутренности шатра, да и та,