Неожиданно они выехали на новое шоссе, без всяких колдобин и ухабов, которые так измучили Есению накануне.

Есения склонила голову Леониду на плечо и, чуть закинув лицо вверх, задремала под ровный гул машины, несущейся по гладкой дороге. Леонид сидел, не шелохнувшись, ощущая теплую щеку Есении и борясь с искушением прикоснуться к ее таким близким губам.

По пути они еще раза два за день останавливались перекусить в каких-то придорожных ресторанчиках у небольших селений, и уже где-то поздно вечером выехали на финишную прямую, ведущую к побережью. В часе езды, напротив маленького рыбацкого селения Кунцзян, их должна была ждать яхта.

Горностаев довез Федора до здания аэропорта в половине третьего пополудни, а дальше их пути разошлись: Федор направился к залу ожидания пассажиров, убывающих за границу, а Максим побежал встречать прибывающий из Питера самолет компании «Крас Эйр», который должен был прилететь еще в двенадцать часов, но как всегда опаздывал. До вылета корейского самолета, который должен будет стартовать без десяти семнадцать, оставалось чуть больше двух часов. Горностаев уже нервничал: вдруг, как это частенько бывает, самолет из Питера задержат в Чите, и он не прибудет до отлета корейского самолета. Но Федор был спокоен, считая, что чем меньше они будут толкаться в Артеме, тем лучше. Он был уверен, что все сложится как надо. Иначе и быть не могло!

Горностаеву нужно было встретить Лёню и «довести» его до Федора, ведь именно тот, по легенде, был его отцом. У Лёни находились документы и билет для Федора, которые дал ему водитель Сергея по пути в аэропорт «Пулково», так как по плану знакомство Федора и Лёни с Сергеем должно состояться только в самолете, направляющемся в Гонконг, где они «случайно» окажутся на соседних местах. По дороге во Владивосток, на случай слежки, Лёня с Сергеем не должны были общаться и даже сидели на разных местах, чтобы ни взглядом, ни жестом не выдать, что они как-то связаны.

Федор шел по залу ожидания, чувствуя себя несколько непривычно в одежде, которую ему подобрали.

Когда он в первый раз увидел себя в зеркале после того, как Максимовы работники поколдовали над ним, он себя не узнал – из зеркала на него смотрел этакий сибирский купчина начала XX века – кустистые брови сурово топорщились, крупные черты лица дышали силой и властностью. Припорошенная сединой шевелюра цвета темного пива была аккуратно подстрижена, словно по линейке прочерченный пробор светился розовой полоской кожи. Руки, прошедшие испытание маникюром, отпаренные и отшелушенные, с тщательно удаленными кутикулами, принадлежали вальяжному предпринимателю, явно не ведавшему в жизни тяжелого физического труда. Ногти отполированно блестели, а на безымянном пальце правой руки красовался массивный перстень с каким-то черным камнем. Костюм-тройка, не без труда подобранный на массивную фигуру Федора, подчеркивал его солидность и основательность. Меховые полусапожки со слегка зауженными по моде носами сидели на ногах исключительно элегантно, хотя и слегка сжимали непривычные к такой тесной обуви ступни Федора.

Когда Горностаев увидел преображенного Федора, он тоже одобрительно крякнул и заметил, что породу, мол, не скроешь. На что Федор отмахнулся – никакой особой породы у него в роду не было, одна стать русская, но про себя усмехнулся – он и не представлял, что может так шикарно выглядеть. Вот и сейчас, идя по залу ожидания аэропорта «Артем», он украдкой поглядывал на свое отражение в оконных стеклах – больно ему нравился свой вид в новом темном пальто с широким каракулевым воротником и такой же каракулевой шапке-«пирожке», какую носили в свое время члены советского правительства. Из вещей у него был большой портфель, где лежали бумаги, три смены белья и несколько рубашек, ведь он ехал с сыном на двухнедельный отдых в Гонконг. А также пакет с металлической коробкой из-под печенья, в которой были аккуратно уложены бутерброды, поскольку диабет, которым якобы страдал наш предприниматель, требовал всегда иметь еду под рукой.

Найдя свободное место, Федор сел, развернул газету и, делая вид, что читает, изредка поглядывал на входную дверь, из-за которой минут через десять должны были появиться Сергей и Горностаев с Лёней.

Однако Максим неожиданно появился раньше. Рядом с ним шел высокий черноволосый подросток, несущий спортивную сумку, перекинутую через плечо. За ними следом, пропустив несколько пассажиров вперед, катил большой чемодан на колесиках Сергей. Федор узнал его сразу, несмотря на то, что прошло уже много лет, как они не виделись. Сергей лишь мельком бросил взгляд на вставшего навстречу Лёне Федора и прошел мимо. А Федор сосредоточил свое внимание на «сыне». Горностаев, убедившись, что «отец» и «сын» узнали друг друга, развернулся и пошел на выход.

Открыв объятия, Федор сграбастал Лёню в охапку и пророкотав над ним: «Здравствуй, сынок», звонко поцеловал того в вихрастую макушку.

– Как долетел?

– Все нормально, спасибо… папа, – ответил Лёня, включаясь в игру.

Выбравшись из объятий Федора, Лёня поднял на него глаза, и тот понял, почему Леонид при первой встрече с мальчиком признал в нем сына Есении – у того были не только ее глаза, но и характерный взгляд с насмешливым прищуром.

– Вот тут документы, билет и путевка, – сказал Лёня, вытащив из нагрудного кармана куртки узкую пластиковую папочку.

– Ну раз все нормально, то пора двигаться, – сказал Федор, забирая у него документы и улыбаясь.

Парень ему понравился. Федор даже почувствовал какую-то грусть и сожаление, что судьба не подарила ему такого же пацана. «А ведь у нас с Грушенькой…» – и он усилием воли оборвал себя. Эх, зря Лёньша разворошил ему душу, заставил снова все вспомнить.

Приобняв Лёню за плечи, Федор направился к таможенной зоне, но, прежде чем переступить порог, оглянулся от какого-то неприятного ощущения в спине и увидел стоявшего на улице мужчину, который с напряженным выражением лица пытался рассмотреть его сквозь стекло.

«Неужто Квач? – напрягся Федор. – Как же это он меня выследил?» Но мужчина, встретившись глазами с Федором, отвернулся.

«Да нет, видимо, просто похож, – успокоил себя Федор. – Видимо, старею, уже вот и мерещиться начало».

Благополучно миновав таможенный досмотр и паспортный контроль, Федор с Лёней прошли в «накопитель», где их вместе с другими пассажирами продержали полчаса, а потом, посадив в автобус, отвезли к трапу самолета «Корейских авиалиний».

Симпатичная стюардесса-кореяночка, умильно улыбаясь, с полупоклонами проводила их до места, где уже устраивался Сергей. Несмотря на мороз, в самолете было тепло. Сергей скинул пиджак и, аккуратно сложив его, укладывал на багажную полку. Когда Федор с Лёней подошли к нему, он предложил помощь и закинул спортивную сумку Лёни в багажник.

Пропустив Лёню к окну, Федор с чувством пожал руку Сергею и представился:

– Савельев Федор Поликарпович, предприниматель из Владивостока. Мой сын Владимир.

– Ноговицын Сергей Вадимович, можно просто Сергей, предприниматель из Петербурга, – улыбнулся ему в ответ Сергей.