* * *

На следующее утро я проснулась на рассвете по звонку будильника на своем мобильнике. В первое мгновение я даже не поняла, где нахожусь, что-то ворсистое терлось о мою щеку. Я включила ночник и увидела, что это старый медвежонок Тео. Он лежал на подушке рядом со мной. Я придвинула мишку поближе и зарылась носом в его грубоватый мех, словно пытаясь надышаться его духом. Потом поднялась с постели, быстро оделась. Натянула на себя легинсы и толстую толстовку-джерси. Спустилась вниз. Селия уже ждала меня. Я молча глянула на безобидную на первый взгляд урну ярко-голубого цвета, которую она держала в руках. Да и какие слова тут были нужны?

В столь ранний час улицы Лимингтона были еще пустынны. Мы молча вышли из дому и направились в сторону причала. Над водой стелился белый туман, легкий и воздушный, как всегда перед рассветом. Мы остановились на деревянном помосте пристани, возле которой был пришвартован ялик Селии. Вокруг тоже никого. Разве что двое мужчин копошились на рыбацкой лодке, стоявшей на приколе по соседству с нами. Они коротко поздоровались и снова погрузились в свое дело: они чинили рыбацкие снасти, прежде чем выйти в открытое море на дневной лов рыбы.

– Знаешь, Тео бы это понравилось. Вечный, как сама вселенная, шум прибоя. И море, которое тоже было всегда, с момента сотворения мира.

– Да, ему бы это точно понравилось.

Мы обе инстинктивно обернулись на знакомый голос и увидели Питера, спешащего к нам навстречу. Селия ошарашенно уставилась на бывшего мужа, но вот Питер распахнул руки, лицо ее тотчас же просветлело, и она с готовностью позволила ему обнять себя. Я не сдвинулась со своего места, давая им возможность в полной мере насладиться первым моментом встречи. Но вот они подошли, и Питер обнял меня.

– Что ж, – голос Питера непроизвольно дрогнул, – пожалуй, нам лучше без промедления приступить к делу.

Селия проворно вскарабкалась на борт своей лодки, а Питер прошептал мне на ухо:

– Надеюсь, я не опозорюсь перед вами, барышнями, окончательно, когда в самый торжественный момент меня вдруг начнет тошнить и весь мой завтрак тут же окажется за бортом. Я, Алли, панически боюсь качки и всего, что связано с водой.

– Я на данном этапе отношусь к воде, как и вы, без особого энтузиазма, – ответила я тоже шепотом. – Однако вперед! – Я взяла его за руку. – Будем сражаться вместе…

Мы залезли в ялик. Я помогла Питеру обрести равновесие и усадила его на скамейку, хотя и у самой ноги мгновенно стали ватными.

– Готова, Алли?

– Да, – ответила я Селии. Потом подняла парус и отдала швартовы.

Первые золотисто-розовые лучи солнца уже осветили береговую линию. Солнечные блики скользили по шапкам лениво колышущихся волн. Лодка медленно двинулась в сторону пролива Те-Солент, расположенного в северной части Ла-Манша. Селия встала у руля, а я занялась парусами. Колючие порывы ветра стремительно погнали лодку вперед. Ветер растрепал мои волосы. Все внутри сжималось от страха. В душе я боялась снова оказаться в открытом море. Но одновременно на меня вдруг снизошло некое странное умиротворение. Перед моим мысленным взором всплыло лицо Тео, но впервые с тех самых пор, как он погиб, я думала о нем не столько с болью и тоской, сколько с радостью.

Мы отошли от берега на несколько сот метров, и нашему взору предстала великолепная панорама Лимингтона. Мы взяли рифы, после чего Селия нырнула на днище лодки и спустя пару секунд вынырнула с голубой урной в руках, которую она держала, словно младенца. Мы подошли к Питеру. Он сидел на корме, весь позеленев от качки. Помогли ему подняться и встать между нами.

– Возьми, Питер. – Селия протянула мужу урну с прахом сына. И в этот миг утреннее солнце выплыло наконец из-за кромки горизонта и предстало перед нами во всей своей величественной красе.

– Готовы? – спросил у нас Питер.

Я молча кивнула в ответ. Мы все трое сплели свои руки вокруг урны. Внешне такая незатейливая и неприметная, а сколько в ней заключено надежд, воспоминаний, желаний и планов. Но вот Питер снял крышку и пустил прах по ветру. Мы молча наблюдали за тем, как легкий утренний бриз подхватил сероватый пепел и уже в следующую секунду смешал его с белоснежной морской пеной внизу. Я сильно зажмурила глаза, но одинокая слезинка все же выкатилась из-под ресниц и побежала по щеке.

– Прощай, мой дорогой, – прошептала я, и рука моя вдруг инстинктивно погладила заметно округлившийся живот. – Знай, мой родной, у нашей любви есть продолжение.

46

7 декабря 2007 года

Я, по своему обыкновению, проснулась рано. От того, что кто-то осторожно толкался внутри меня. Взглянула на часы. Только половина шестого. Неужели так будет до самых родов? Или можно надеяться на то, что младенец в моем чреве еще не сориентировался по времени, не понял, когда ему нужно спать? Вот и сейчас разыгрался вместо того, чтобы лежать себе спокойно. Я глянула сонными глазами через шторы на улицу. Еще совсем темно. На окнах толстый слой инея. Сходила в ванную комнату, а потом снова вскарабкалась на постель и постаралась заснуть. Впереди такой долгий и многотрудный день. А потому нужно запастись силами и хорошенько отдохнуть. Сегодня Концертный зал Эдварда Грига будет переполнен. Все тысяча пятьсот мест будут заняты. Ажиотаж вокруг концерта в ознаменование столетней годовщины со дня смерти композитора небывалый. В числе зрителей будут и мои родные, и друзья. Днем в Берген прилетят Ма и Стар, специально, чтобы поприсутствовать на концерте. Я уже пребываю в радостном возбуждении в предчувствии встречи с ними.

Странным образом моя беременность сплотила вокруг меня множество самых разных людей, которые до этого были никак не связаны друг с другом, а многие и вовсе пребывали в самом отчаянном положении. Да, я, конечно, прежде всего мать, мне нести ответственность за младенца, который появится на свет через три месяца, и все же именно он, этот еще не родившийся младенец, уже поспособствовал налаживанию многих старых связей и контактов. И обретению новых…

Взять хотя бы моих новых родственников, уже кровных. Феликс – мой родной отец, Том – мой брат-близнец. А еще целых пять тетушек, моих сестер, которые, вне всякого сомнения, будут обожать своего маленького племянника или племянницу, пылинки с него станут сдувать. Последней, кстати, меня поздравила Электра, откликнулась наконец-таки на мое электронное послание к ней, присовокупив к своим поздравлениям объемную посылку с немыслимо дорогими одежками для младенцев от самых известных дизайнерских брендов, которую она отправила по экспресс-почте. Все остальные сестры тоже прислали мне очень трогательные письма с поздравлениями и пожеланиями. Пришло письмо и от Ма. Знаю, как ей, несмотря на уравновешенный характер и внешнюю невозмутимость, уже не терпится взять на руки моего ребенка и снова освежить в своей памяти те дорогие ее сердцу воспоминания, когда она нянчилась со всеми нами, шестерыми девочками, которые по очереди прибывали в Атлантис и определялись там под ее заботливое крыло. А ведь есть еще и семья Тео. Селия и Питер стали частью моего мира сравнительно недавно, но я тоже числю их среди своих близких. И они, кстати, тоже будут присутствовать на сегодняшнем вечернем концерте.