Сначала подставь свое плечо и помоги другу – как благородно! Спаси бедного Игорька от злого дяди Сережи Минаева… Потом спаси самого Минаева, да еще как! Ни много, ни мало сыграй на себя (опять на себя, опять на себя!) в карты с криминальным авторитетом… Потом влюбись в этого чертового Сережу и откажись от него, ради спасения семьи для маленькой, ни в чем не повинной девочки… Ух, как благородно! Аж крышу сносит! А вот теперь, ради сестренки, проведи шикарную ночь с омерзительным, холмоподобным и животнообразным Краснохатовым… Далеко же тебя завело твое благородство, Женька… В самую грязную, поросячью лужу…

Женя посмотрела на себя, ощущая свою ненужность этому миру, ощущая всю свою жизнь неимоверно глупой и бессмысленной… Чередой лишь трагичных, никому не приносящих пользы событий…

И что стоит это ее тело? Она посмотрела на свою грудь, небольшую, никакую не особенную, самую обыкновенную, посмотрела на свою талию, бедра и две длинных, в общем-то, не таких уж и плохих ноги… Посмотрела на свои дрожащие ладони… А в груди все режет и режет мясницкий нож, а в душе все зудит и зудит непроходящая рана…

Ради чего? Ради чего живет она? Чтобы страдать? Чтобы влипать во всякие глупости?? Нет. Она же решила, уже давно, когда искала свой смысл! О, она постоянно думала над идеей ее существования, такого бесполезного, что хотелось кричать… И придумала. Она живет ради родных, ради семьи. Ради мамы с отцом, ради Поли… А это лишь означает, что ее тело не стоит ничего, по сравнению с мечтой о новой, лишенной страшных ночных приступов, наполненной цветами и красками жизни для маленькой девочки, каждый раз с огромными, испуганными глазами хрипло дышащей в ингалятор и испытывающей настоящий, панический ужас: а что, если не поможет? А что, если не сможет сделать следующий вдох? Что будет тогда?.. Да разве дыхание ребенка может иметь хоть какую-нибудь цену? Это жизнь, это необходимость, это суть…

Она подняла на Пашу глаза, полные решительного отчаяния, а он, внимательно изучая ее, проговорил:

– Ты можешь не отвечать сейчас, милая. Подумай, и…

– Я согласна. – выдавила Женя, ощутив приступ жгучего отвращения к себе, а Паша расширил в удивлении глаза и триумфально улыбнулся.

*** «Минус»

Сережа нетерпеливо и хмуро ждал в машине, нервно тряся коленом, барабаня пальцами по рулю, совершая периодические импульсивные вылазки и стремительный обход собственного автомобиля и все ожидая, ожидая, когда же Женя с Павлом выйдут из ресторана.

Он должен был знать, что задумал Паша. Он безумно злился на него за то, что тот дождался подходящего случая, чтобы подкатить к ней с каким-то очередным извращенным предложением, когда она была особенно уязвима, разбита, обижена и удручена своей несчастной любовью. Мысли пылали в его мозгу, проплывая огненными линиями, заставляя его бесноваться от бессилия и злости, заставляя ненавидеть Пашу и… в первую очередь, себя. Если бы не он, Женя была бы в порядке, она была бы, как прежде, весела и счастлива, она бы ни за что не поддалась бы на его уловки и какое-то там чертово предложение…

Предложение… Сережа сжимал кулаки в ярости. О, он прекрасно понимал, что именно потребует от нее Паша. Но что, черт возьми, он предложит ей взамен? Настолько ценное для нее, что она сблизится с ним… Боль резко сжала легкие, не давая вздохнуть, да он убил бы его прямо сейчас, если бы была возможность!..

Почти стемнело, и, наконец, он увидел их. Паша и Женя вышли из «Бонапарта», при этом Сережа успел заметить отчаянную тоску и бледность на ее лице, будто все жизненные соки ушли из той милой, наивной девчонки, которая так неимоверно раздражала его в начале и которую он так беззаветно и яростно любил в конце…

Они сели в машину, и Сергей, выждав пару минут, двинулся следом. Как и ожидалось, Паша привез Женю домой и остановился около ее подъезда, не заглушая мотор. Сергей тоже завернул в Женин двор, выключив фары, чтобы Женя его случайно не заметила, и остановился около мирно спящих на газоне автомобилей, пристально вглядываясь в салон «БМВ».

Павел что-то говорил Жене, она односложно отвечала, почти не глядя на него и будто совсем не слушая, опустив глаза куда-то вниз и продолжая грустить… Сердце Сережи оборвалось, но он не успел подумать о этом, потому что Паша вдруг наклонился и чмокнул ее в щеку… Совсем рядом с губами, черт бы его побрал!

Вспылив, Сергей едва удержался от хорошенького удара по несчастному рулю своего автомобиля, а Женя, с отторжением посмотрев на Пашу и слегка поморщившись, забрала свои цветы с заднего сиденья и, что-то проговорив ему на прощанье, вышла, стремительно исчезнув за дверью подъезда.

Паша опустил окно со своей стороны и, достав сигареты, закурил с такой довольной улыбкой, будто только что поймал в реке пятикилограммовую щуку, а Сергей решительно вышел из машины и, кипя от гнева, быстро двинулся к нему.

Сунув сигарету в зубы, Павел слегка сдал назад, пытаясь выполнить разворот в ограниченном пространстве, и, в тот миг, когда он желал бы от души поехать прямо, Сережа налетел на него и, резко встав на его пути, гневно хлопнул ладонью по капоту автомобиля и грозно прошипел одними губами:

– Выходи.

Завидев его, Паша вытаращил свои маленькие глазки и, триумфально улыбнувшись, дернул ручник и медленно, вальяжно вышел из «БМВ», выдыхая дым сигареты:

– О, опять ты, Сережка… Крепко же она зацепила тебя, раз ты весь вечер караулил нас у ресторана.

Не помня себя от ярости и желая только размазать эту жирную морду об асфальт, не обращая никакого внимания на то, что он значительно уступал по габаритам Паше, хоть и периодически бывал в спортзале, Сергей бросился к нему и, схватив за грудки, треснул Павла спиной об его же автомобиль, требовательно процедив в его улыбающееся, хоть и красное от удара лицо:

– Что ты предложил ей, Паша?!? Отвечай, или начну выбивать из тебя дурь прямо сейчас!!!

Паша ухмыльнулся и, похлопав Сергея по кулаку, зажавшему воротник его пиджака, невозмутимо проговорил:

– Ничего особенного, Серый. Лишь то, что не предложил ей ты по одним, только тебе известным причинам. – Сережа нахмурился, а Павел триумфально подмигнул:

– Я предложил ей купить путевку для ее сестренки в тот самый санаторий на Алтае… Видишь ли, сколько Жене ни стараться, она все равно не успеет выкупить эту путевку, потому что мест осталось лишь считанные единицы, а денежек у нее как не было, так