отказаться пить чашу ее. Ведь если бы не хотел пить ее и имел желание отвергнуть ее, то не сравнил бы тело Свое с храмом, говоря: «разрушьте сей храм, и Я в третий день воздвигну его» (ср.: Ин. 2, 19), и не сказал бы сыновьям Зеведеевым: «Можете ли пить чашу, которую Я буду пить» (Мф. 20, 22), и в другом месте: «предстоит Мне крещение, которым Я должен креститься» (ср.: Лк. 12, 50), и: «как Моисей вознес змия в пустыне, так вознесен будет Сын Человеческий» (ср.: Ин. 3, 14), и: «как Иона был во чреве кита, так Сын Человеческий будет в сердце земли» (ср.: Мф. 12, 40), и: «должно Ему умереть и воскреснуть» (ср.: Лк. 9, 22), и: «сильно желал Я есть эту пасху с вами прежде Моего страдания» (ср.: Лк. 22, 15), и: «Сын Человеческий идет, как написано о Нем» (Мф. 26, 24). Даже и вечером той ночи, когда предал Себя, разделил Тело Свое апостолам Своим и Кровь Свою раздал ученикам Своим и дал им заповедь творить сие в воспоминание Его страдания. Тот, Кто ученикам Своим заповедал не бояться смерти, говоря: «не бойтесь убивающих тело» (Мф. 10, 28), каким образом Он Сам убоялся смерти и просил, дабы миновала Его чаша сия? Кто добровольно подъял число месяцев в утробе и число годов на земле, ужели Он хотел, чтобы миновала Его чаша, и все Его явление сделалось тщетным в то время, когда дни, месяцы и годы прошли и оставалось только несколько часов? Когда был в Иерусалиме и провозглашал Свое увещание, то, желая показать величие даров Своей милости, сказал: «если бы в Содоме явлены были те силы, которые явлены в тебе, то и доселе оставался бы он местом обитания» (ср.: Мф. 11, 23). Однако Содом был разрушен, хотя и мог бы сохраниться в случае пришествия Его. Кто, несмотря на это, не отменил времени явления Своего, каким образом в то время, когда пришел, Сам восхотел отвергнуть дары, вытекающие из страдания Его, которые если бы даны были во дни Лота, то Содом и соседние города, как Сам Он сказал, доселе еще процветали бы? И если хотел отказаться от чаши ради народа Своего, дабы он не погиб при (втором) Его пришествии, (то есть как виновник смерти Его), то Он должен был погубить и какой угодно (другой) народ, к которому пришел бы, поскольку и этот народ должен был бы предать Его на смерть Креста. Но так как они (Иудеи) не вняли Его знамениям и чудесам, то погибли отнюдь не вследствие распятия Его, потому что погибли еще прежде, чем Он был убит, ибо не поверили знамениям Его.

«Если возможно, да минует Меня чаша сия». Сказал это по причине немощи, которой был облечен, потому что не в ложном виде, но поистине был облечен ею. А если поистине был немощен и облечен немощью, то и невозможно было, чтобы немощь не боялась и не смущалась. Поскольку принял плоть и облекся немощью, то в голоде подкреплялся хлебом, в труде утомлялся и во сне казался бессильным, и когда пришло время смерти Его, надлежало, чтобы и тогда также воздействовало то, что свойственно плоти; ведь и смущение предстоящей смертью напало на Него для того, чтобы явной сделалась Его природа, именно, что Он был сыном того Адама, над которым, как говорит апостол, царствовала смерть (Рим. 5, 14). «И сказал ученикам Своим: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение. Дух сей, – говорит, – бодр и готов, плоть же сия немощна» (ср.: Мф. 26, 41). А если у вас, когда вы боитесь, боится не дух ваш, но немощь плоти вашей, то каким бы образом Я убоялся смерти, если не для того, чтобы показать вам страх смерти, которым поражается плоть, коей Я облечен?

Ибо если Симон, которого одна служанка привела в страх (Мф. 26, 69), не убоялся всех римлян, но с твердым духом заклинал их, чтобы распяли его головой, обращенной к земле, и если апостол, зная, что он умрет неестественной смертью, сказал: «уже конца желаю и время упокоения моего настает для меня» (ср.: 2 Тим. 4, 6), то каким образом Господь, помощью Которого апостолы презрели смерть свою, по слову Его: «не бойтесь тех, кто убивает тело, души же не может убить» (ср.: Мф. 10, 28), каким образом, говорю, Он Сам мог убояться смерти? Ведь оказался бы (к тому же) и несвоевременным в страхе, какой приписывался Ему. Если боялся, то должен был бояться в тот час, когда был взят, а не в другое время; но тогда Он исцелил ухо убийцы (Лк. 22, 51). Повелел взять меч, а когда явилась нужда в мече, сказал: «возврати меч твой в прежнее место его» (ср.: Мф. 26, 52).

Или[283] так как чрез Сына уничтожались долги, какие были сделаны, и (чрез Него) совершалось обращение народов, то Сын не хотел усвоять Себе ту благодать, которая была прежде мира. Как в начале (бытия мира), хотя все было создано чрез Него, однако прошел это молчанием и устами Моисея указал другого деятеля, говоря: «И увидел Бог все, что… создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. 1, 31); сказал это для того, чтобы все творения оказались должниками пред Отцем Его; так и в час обновления их отрекся через смерть от всего и сказал: «да будет воля Твоя», – дабы все, кои должны были обратиться чрез смерть Единородного, сделались должниками Отца. Или сказал это потому, что во время телесной смерти отдал телу то, что принадлежало телу. Ибо ясно, что все скорби свидетельствовали о теле Его, дабы видна была истинность его. Но секты еретиков, видя все эти указания на тело Его, не убедили себя в нем. Как алкал и жаждал, и утомлялся, и спал, таким же образом и боялся. Или потерпел это для того, чтобы людям земным нельзя было говорить, что без страдания и подвига изглажены Им вины наши. Или, чтобы научить учеников Своих, дабы они жизнь и смерть свою вручали Богу. Ведь, если Тот, Кто мудр, ради познания Бога коленопреклоненный молился о том, чему надлежало быть, то тем более должны неверующие люди отдавать свою волю Всеведущему.