Решено было убедиться в достоверности сведений, полученных от Тютчева. С этой целью лучшие и опытные воины были посланы в сторόжу с задачей на реке Быстрой (или Тихой) Сосне[118] сторожевую службу нести со всяким усердием, ехать к Орде и языка добыть, чтобы узнать истинные намерения Мамая: «И се паки начаша поновлятися вести, яко Мамай неотложно хощетъ ити на великаго князя Дмитриа Ивановичя… И посла на сторόжу крепкихъ оружниковъ: Родиона Ржевьскаго, Андреа Волосатаго, Василиа Тупика и иныхъ крепкихъ и мужественныхъ на сие, и повеле имъ на Быстрой или на Тихой Сосне стречи со всякымъ опасениемъ, и подъ Орду ехати языка добывати, и истину уведети Мамаева хотениа»[119]. Это была настоящая войсковая разведка, получившая задачу, действуя скрытно, добыть пленного и выяснить действительные замыслы противника.

Так как от высланной сторόжи долгое время не было никаких вестей, выслали вторую сторόжу, наказав скорее вернуться. Вторая сторόжа встретила Василия Тупика из первой сторόжи, который вел пленного к великому князю. Сведения Тютчева полностью подтверждались и дополнялись новыми данными войсковой разведки: «Вести же не бе ни откуду, посланные же въ поле сторожи закоснеша, и не бе отъ нихъ вести ничтоже. Князь велики же посла в поле вторую сторожу: Климента Поленина, Ивана Святослава, Григориа Судока и иныхъ съ ними, заповеда имъ вскоре возвращатися. Они же сретоша Василиа Тупика, ведуща языкъ къ великому князю, яко неложно идетъ царь на Русь, совокупяся со Олгомъ княземъ Рязанскымъ и съ Ягайломъ княземъ Литовскымъ, и еще не спешитъ царь, но ждетъ осени, да совокупится съ Литвою. Князь велики же Дмитрей Ивановичь уведе истинно, яко неложно грядеть [к] намъ князь Мамай съ многою силою»[120]. Убедившись в том, что золотоордынское войско готовится к большому походу на Москву, Дмитрий назначил сборный пункт русской рати в Коломне.

30 августа 1380 г. русские полки переправились через Оку. Вскоре была выслана третья сторόжа — конная разведка под командованием Семена Мелика. В Березуй (теперь деревня Березово на большой Епифанской дороге) прискакали два «стража» Петр Горский и Карп Олексин, которые привезли пленного из свиты самого Мамая. Пленный дал показания о том, что татарское войско находилось уже на Кузьминой гати, что в трех переходах от верховья Дона. Мамай не торопился, так как ждал подхода к нему на соединение литовского войска и рязанской рати, но через три дня войско татар должно быть уже в верховье Дона. По словам пленного, Мамай не знал о движении навстречу ему русской рати:

«И въ лето 6889 (1380), месяца сентября, пришедшу великому князю Дмитрею Ивановичю на место, нарицаемое Березуй, за двадесятъ и три поприща до Дону… Тогда же князь велики отпусти въ поле подъ Орду Мамаеву избраннаго своего боярина и крепкаго воеводу Семена Мелика и съ нимъ избранныхъ своих: Игната Креня, Фому Тынину, Петра Горскаго, Карпа Александрова, Петра Чирикова, и иныхъ многихъ нарочитыхъ и мужественыхъ и на то устроеныхъ тамо ведомцевъ [‘знающих людей; тех, кто сведущ в чем-либо[121]], да видятся съ стражи татарьскими и подадять скоро весть. И подвигшуся съ того места великому князю къ Дону тихо идущу, вестей переимаа, и се внезаапу приидоша къ нему два отъ стражей его, Петръ Горский и Карпъ Александровичь, и приведоша языкъ нарочитъ отъ двора царева, отъ сановитыхъ царевыхъ. Той убо языкъ поведа, глаголя: “Ныне убо царь есть на Кузмине гати, не спешитъ же убо, но ожидаетъ Олга князя Рязаньскаго и Ягайла князя Олгердовичя Литовьскаго; а Московьскаго князя Дмитреа собраниа не весть, не сретениа его не чаетъ, по прединаписаннымъ къ нему Олговымъ книгамъ Рязаньскаго; по триехъ же днехъ имать быти на Дону”. И вопросиша его о силе Мамаеве, колика есть; он же рече: “Многое множество есть безчислено”»[122].

Приведенная в Никоновской летописи версия о беспечности Мамая не внушает доверия. Но, несомненно, русские воины неплохо организовали скрытное наблюдение за противником. Инициатива была в их руках, и они стремились не допустить соединения ордынцев с войсками рязанцев и литовцев.

В «Сказании о Мамаевом побоище»[123] находим подтверждение сделанному выводу. По версии этого письменного памятника, уже на левой стороне Дона в то время действовала русская сторόжа — конный отряд под командованием Семена Мелика. 7 сентября он прискакал к князю со своей сторожей и сообщил, что основные силы Мамая находятся на Гусином броде — на расстоянии одного перехода и что к утру следующего дня он дойдет до Непрядвы, то есть до того места, где располагались войска Дмитрия Ивановича. Государю же, великому князю, следует сейчас «изготовиться», чтоб не застали врасплох: «В шестый же час дни прибеже Семен Мелик з дружыною своею, а по них гонишяся мнози от татар… Семен же Мелик поведаа великому князю, яко: “Уже Мамай-царь на Гусин брод прииде, и едину нощ имеем межу собою, на утрие бо имать приити на Непрядву. Тебе же, государю великому князю, подобает днесь исплъчитися, да не предварять погании”»[124].

Мамай спешил к Дону, чтобы загородить русским переправу до прибытия Ягайла, который уже двинулся от Одоева к нему навстречу. Нельзя было терять ни одной минуты. К ночи русская рать успела переправиться за Дон и расположилась на лесистых холмах при впадении в него реки Непрядвы. За холмами лежало широкое десятиверстное поле, называвшееся Куликовым; посреди его протекала речка Смолка. За ней разбила свой стан орда Мамая, который пришел сюда уже к ночи, но не успел помешать русской переправе. 8 сентября 1380 г. на Куликовом поле состоялось сражение, завершившееся победой войск под предводительством великого князя владимирского и московского Дмитрия Ивановича над войсками Золотой Орды. Как видим, разведка оказала немаловажное влияние на исход сражения.

В слова разведка, разведать корень вед- «пришел» из глагола ведать, что означало ‘знать’, ‘узнавать и доносить добываемые сведения’. В русских летописях с этим корнем встречается существительное весть, имевшее значение ‘данные разведки’, ‘известия о противнике’, когда дело касалось вооруженного противостояния.