Группа собралась быстро, и так же быстро все вместе двинулись в сторону склада.

Немолодой кладовщик в звании старшего прапорщика смотрел на офицеров серьезно и солидно. Он только на днях получил повышение в звании, и ему казалось, что все обращают на это внимание, хотя в реальности внимание на лишнюю звездочку на каждом погоне обращал он один. Старший прапорщик уже подготовил четырнадцать пустых бумажных мешков и вручил по одному маленькому и одному большому каждому офицеру группы.

– Сюда складывайте личные вещи, личные трубки сотовой связи, личные документы, повседневную одежду и вообще все, что не намерены брать с собой. Новые документы получите в «секретке», куда отправитесь после меня. Одежду примеряйте, подбирайте сразу по размеру. Подгоняйте, если это возможно. Что требуется сменить, меняйте, позже возможности уже не будет.

Вообще-то размеры одежды в самом подробном виде были описаны в личной карточке каждого бойца группы, и костюмы экипировки «Ратник» цвета песочного камуфляжа были уже подобраны для каждого, как и обувь, как и оружие, тоже выкрашенное в нужный цвет. Только патроны были стандартными. Их красить необходимости не было, но каждый получил свой боевой комплект.

– Командир, мне новые винтовки надо «пристрелять», – сообщил старший лейтенант Ласточкин, двумя руками держа свою длинную новую винтовку «Корд» и пока не прикасаясь к стоящей у стены второй винтовке, которую тоже должен был взять с собой – сверхточную и сверхдальнобойную винтовку «Сумрак» с глушителем. – Со старой я давно сдружился, а за эти ручаться не могу, пока не привыкну.

– Сколько тебе времени на «пристрелку» требуется?

– По крайней мере, час. На обе винтовки.

– У нас на всю группу на пристрелку оружия выделено сорок минут. Тир тебя устроит?

– Лучше бы на стрельбище… Все-таки стрельбу с дистанции требуется проверить.

– Хорошо. Я сейчас закажу автобус. Все вместе туда и поедем. – Капитан почему-то не желал отправлять Ласточкина одного даже на стрельбище.

Он позвонил со служебной трубки в гараж и договорился, что через сорок минут микроавтобус будет подан к административному корпусу для поездки на стрельбище. За оставшееся время требовалось успеть получить остатки на складе, хотя остатков было немного – только «сухой паек» и боеприпасы, а потом получить в «секретке» новые документы на псевдонимы, с которыми бойцы и должны были отправляться в Сирию.

Все происходило по-армейски выверенно и четко. Только старший лейтенант Ласточкин, глянув в новые документы, возмутился фотографией:

– Разве это я! У меня в реале физия не такая же плоская! Так что, теперь просить кого-то, чтобы мне ее сплющили? Ради сходства…

– Сам фотографии готовил, – опережая командира, ответил лейтенант Карошко. – Но если тебе фото не нравится, мы можем тебе физию дружно сплющить самой простой пластической операцией… – и показал свой весомый кулак. Картина была внушительной.

– Это вопрос фотогеничности, – добавил Радиолов. – У нас в училище был курсант… В природе – красавец-мужчина! Но на любой фотографии смотрелся обезьяной. Так уж природа постаралась. Одно дала – другое отняла.

Старший лейтенант спорить не стал. Видимо, знал, что нефотогеничен, к тому же при отсутствии таможенного и пограничного контроля, а они планировали вылетать именно так, его никто не остановит из-за фотографии.

Поездка на стрельбище прошла в штатном режиме. Опробовали новые тепловизионные оптические прицелы. Оружие было быстро «пристреляно» и подготовлено под привычки каждого. Аккумуляторы к новому оборудованию, чтобы не тратить несколько часов, решили заряжать уже на месте, потому пользовались старыми аккумуляторами, которые водитель автобуса взялся отвезти на склад.

Вернувшись со стрельбища, группа еще час прождала в жилом корпусе, когда подадут автобус для поездки в аэропорт. Капитан Радиолов за это время успел сходить к лейтенанту Суматохе, который перебросил ему данные с простой флешки на универсальную, имеющую выходы и на простой USB-порт, и на мини-USB, чтобы использовать флешку на служебном смартфоне, поскольку свой ноутбук капитан сдал на склад для хранения…

Дорога до аэропорта Чкаловский много времени не заняла. Хорошо, что не требовалось проезжать через Москву, с ее обязательными в это время суток пробками. Микроавтобус заехал прямо на стоянку самолетов, где у военно-транспортного самолета оставался открытым задний люк, через который уже заехали две боевые машины пехоты, отправляемые тем же бортом. На башнях красовались по две латинские буквы «МР», что означает Military Police[19]. Для группы оставались свободными кресла в передней части самолета и боковые откидные сиденья, обычно используемые для размещения воздушного десанта. Все бойцы ЧВК в свое время прошли парашютную подготовку, прыгали в том числе и с таких больших самолетов. Но в этот раз никому десантироваться необходимости не было, поэтому группа разместилась не на боковых сиденьях, а в более удобных креслах, в одном из которых лежала чужая спортивная сумка, показывающая, видимо, что это кресло занято. И в самом деле, перед тем как закрыться заднему грузовому люку, в самолет вошел моложавый, спортивно выглядящий генерал в красном берете военной полиции. Среди бойцов группы пробежал шепот:

– Генерал!

– Генерал!

Капитан Радиолов, трепетно относящийся к субординации, сразу въехал в ситуацию и дал команду своей группе:

– Встать! Смирно!

Но генерал дал вялую отмашку рукой, предлагая не беспокоиться, и сел в кресло, а саму спортивную сумку устроил на коленях.

Из кабины пилотов вышел подполковник с наушниками на голове, осмотрелся, погладил свой отвислый животик и подошел не к генералу, а к капитану:

– Все в сборе? Вылетаем?

– Если больше пассажиров нет, – ответил Радиолов, понимая, что генерала, скорее всего, просто взяли в попутчики, как и две боевые машины пехоты, чтобы не гонять почти пустой самолет. – Наши все на месте…

Подполковник ушел.

Самолет быстро, хотя и с заметной натугой, взлетел и, набрав высоту, взял нужный курс. В том, что полет проходит уже на значительной высоте, сомневаться не приходилось, стоило только посмотреть в иллюминатор, где далеко внизу видны были плотные облака. Картина была однообразная и быстро надоедала. Глаза Радиолова сами собой начали закрываться, и бороться с этим не стоило, потому что так быстрее пролетало полетное время.

Рядом с капитаном сидел старший лейтенант Ласточкин и тихо дремал, зажав между коленями свою длинную винтовку с массивным дульным тормозом. Сон был не крепким, так как время от времени он открывал глаза и посматривал вокруг.

Вот он в очередной раз открыл глаза и осмотрелся.

– Анатолий Васильевич, – обратился к нему капитан. – Когда вернемся, ты в отпуск куда «намыливаешься»?