у “Форж э Шантье” целую тройку “Баянов”, и лягушатники положат в карман несколько лишних миллионов рублей! Золотом! – Возмущению Муромцева не было предела. – Золотом, а не какими-нибудь бумажками с фей-сами дохлых презиков! Тёзка, какого хрена ты вообще делаешь?!»

«Чего это ты так разнервничался? – В отличие от вселенца, Владимир Александрович не видел повода для преждевременной паники. – Я действую по принципу: “если не в силах чему-то противостоять, то надо самому возглавить сей процесс”… Ты же сам советовал мне использовать именно такую стратегию».

У Муромцева второй раз не нашлось мыслей, чтобы возразить опытному интригану и царедворцу с царской фамилией. В отличие от вселенца, великий князь прекрасно ориентировался в финансово-политических хитросплетениях своего времени, великолепно знал, на какие рычаги следует надавить, чтобы получить то или это.

В данном конкретном случае Владимир Александрович, нисколько не смущаясь, надавил на своего родного брата и получил информацию из первых рук. Более того, и глазом не моргнув, оказался вовлечён в очередную авантюрную схему генерал-адмирала, на которой можно было погреть руки. Либо, в свете грядущих событий, превратить гешефтную аферу младшего братца в выгодное для России предприятие – построить во Франции более мощные боевые корабли, чем это было сделано в нашей истории.

– Алексей, я с удовольствием составлю тебе компанию. Вообще, предлагаю покутить вместе, как в былые годы в Монако, Ницце и Монте-Карло. – Владимир Александрович отсалютовал брату полупустым бокалом. – Надеюсь, ты познакомишь меня со своими французскими партнёрами?

– Договорились. Отпразднуем Рождество и сразу же махнём на пару месяцев в Париж… Слушай, Володя, а почему бы тебе как-нибудь не заглянуть ко мне на заседание Адмиралтейств-совета? Готов побиться об заклад, что ты утрёшь нос всем нашим адмиралам, вместе взятым… Ха-ха-ха, – засмеялся Алексей Александрович. – А то сидят с умным видом, пьют мой коньяк и придумывают всяческие нелепости за казённый счёт… Решено! Разгромим наших гордецов-флотоводцев в пух и прах, проучим их!

– Хорошо, как-нибудь загляну, попью чаю с коньячком в хорошей компании, – улыбнулся старший брат. – Но сначала ты пригласи к себе Витте.

Спустя две недели генерал-адмирал пригласил к себе министра финансов и за рюмкой чая высказал пожелание об увеличении финансирования военно-морского флота.

Буквально за пару дней до этого разговора Владимир Александрович имел продолжительную беседу с племянником, во время которой просил императора прислушаться к мольбам Алексея Александровича и дать морякам столько денег, сколько им требуется. Пусть даже в ущерб интересам сухопутных сил.

Далее Николай встретился с Витте и, как стало известно позднее, был сильно озадачен разговором со своим министром финансов.

Высадившись, образно говоря, прямиком на грядку своего родного брата, великий князь обратил свой взор в сторону армейских проблем. Сухопутные силы, в отличие от моряков, пребывали в этаком анабиозе, так как научно-техническая революция ещё не выкатила на поле боя ни танков, ни бронемашин, ни реактивных систем залпового огня. Отсутствовали даже обыкновенные миномёты – массовое и относительно дешёвое оружие «царицы полей».

В России, как и во всём остальном мире, происходила постепенная модернизация артиллерийского парка, а единственной действительно революционной новинкой являлся пулемёт. Впрочем, детищу Максима Хайрама тоже ещё предстояло пройти эволюцию от громоздкой «швейной машинки» на орудийном лафете до совершенных смертоносных агрегатов – «машиненгеверов» тридцатых-сороковых годов следующего столетия – и их потомков.

Хотя российская промышленность и уступала британской, страна могла самостоятельно производить широкую номенклатуру вооружений для своих собственных сухопутных сил. К сожалению, в количестве, недостаточном для ведения длительной войны против мощной европейской державы типа той же Германии. Относительная слабость военной промышленности объяснялась до банального просто – промашками властей в организации и управлении и недостатком средств.

Российской армии, так же как и флоту, в первую очередь остро недоставало того же самого, что и царскому ВПК – денег. Военным ведомством, как и Морским министерством, руководили многочисленные отпрыски императорской фамилии, воровавшие никак не меньше «семи пудов августейшего мяса».

К примеру, великий князь Сергей Михайлович с лёгкостью мог бы дать генерал-адмиралу фору как по умению растрачивать казённые средства на всяких там балерин, так и по любви к продукции французских оружейных баронов. Точнее, французских промышленников, не обязательно имевших титулы, зато обладавших несомненными талантами впаривать стреляющую продукцию своим недалёким союзникам. Те же Анри и Эжен Шнейдеры, войдя в доверие к престарелому Михаилу Николаевичу, быстренько расположили к себе и Сергея Михайловича с его любовницей Матильдой Кшесинской.

«Чёрт, куда ни плюнь, везде эта Матильда… походила, как чёрная кошка… – спустя какое-то время не выдержал и мысленно разразился длинной тирадой в адрес балета Муромцев. – Задолбали уже с вашими балеринами! Импортируйте в Россию стриптиз с шестом, что ли! Создайте, наконец, конкуренцию этому грёбаному балету!»

«Успокойся, хватит уже ругаться. – Владимир Александрович находился в хорошем расположении духа. – Завтра я встречаюсь с Петром Николаевичем и хотел бы быть готовым к разговору об аэронавтике… Что думаешь по этому поводу?»

«Ничего. Перефразируя известную поговорку двадцатого века, самолёт начинается с мотора, – мысленно проворчал в ответ вселенец. – Мотора у нас нет, и в обозримом будущем не предвидится. Точка…»

«Тебя послушать, так в обозримом будущем вообще ничего нельзя построить: ни танк, ни самолёт, ни самоходное орудие, – заметил великий князь. – Ответ у тебя один: нет двигателя, и всё тут. Но надо же с чего-то начинать, чёрт возьми!»

«Начинай, тёзка, с того, что проще всего сделать: сядь и пиши уставы, которые я ещё помню из своей жизни, – посоветовал Муромцев. – Реформы в армии следует начинать с образа мышления генералитета, а не с “железа”…»

«Ты прав, но, будь добр, объясни мне своё видение структуры и вооружения пехотной роты, батальона, полка, – предложил Владимир Александрович. – Чем нам вооружать нашу “царицу полей” в ближайшее десятилетие?»

«Чем-чем… Пулемётами и миномётами, батальонными и полковыми пушками-мортирами, лёгкими полевыми гаубицами. – Муромцев быстренько перечислил то, что, по его мнению, должна иметь на вооружении русская пехота. – Личное оружие каждого солдата – “мосинка” – задержится в армии ещё лет на пятьдесят, не меньше, пока её не вытеснят автоматы».

«А ты знаешь, сколько стоит один “максим”? – усмехнулся великий князь. – Теперь умножь эту цифру на количество пехотных рот в армии и прибавь к этому стоимость патронов и лент к каждому пулемёту…»

«Погоди-погоди… Один “станкач” на целую роту? – искренне удивился вселенец, пропустив мимо ушей вопрос о деньгах. – По одному “максиму” на взвод, три-четыре на роту, дюжину на батальон – вот как нужно вооружить нашу пехоту… Да, самое главное – каждое отделение должно иметь свой собственный “ручник”…»

«Каждое отделение?! Один пулемёт?! Это сколько же придётся потратить в масштабах всей армии?! –