На суде Спилсбери предъявил кусок кожи в формальдегиде, на котором был шрам, тело предположительно принадлежало Коре Криппен. Он передал его присяжным в стеклянном сосуде. В соседней комнате Спилсбери установил микроскоп. Так присяжные могли рассмотреть образцы ткани. Судмедэксперт, выступавший на стороне защиты, пытался доказать, что это не след от шрама, а кожная складка, поскольку на ней есть волосяные мешочки. Однако присяжные поверили Спилсбери. Криппена признали виновным в том, что он опоил и убил свою жену. Его повесили в Пентонвилльской тюрьме в Лондоне, а похоронили, как он просил, с фотографией Ле Нев, которую не признали соучастницей преступления и оправдали.

Образцы ткани поныне хранятся в Королевской лондонской больнице. В 2002 году их изучил профессор Бернард Найт. Он не нашел очевидных следов операционного шрама. Более того, ДНК этих материалов вроде бы не соответствует ДНК некоторых потомков Коры Криппен, а сами останки принадлежат мужчине. Таким образом, перед нами парадокс: именно в том деле, которое сделало Спилсбери символом медицинской криминалистики, он мог трагически ошибаться.

Через пять лет после того, как Криппена повесили, Спилсбери участвовал еще в одном необычном деле, справиться с которым ему не помог бы ни анализ ДНК, ни какой-либо иной современный метод.

В воскресенье 3 января 1915 года бакингемширский садовод Чарльз Бернем присел выпить чаю и открыл газету News of the World. Увидев заголовок на третьей странице, он ахнул: «Смерть в ванной: трагедия с невестой на следующий день после свадьбы». Из короткого сообщения следовало, что некую Маргарет Ллойд нашли мертвой в ее квартире на севере Лондона. «Медицинское освидетельствование показало, что инфлюэнца в сочетании с горячей ванной могли вызвать обморок» – так завершалась статья. А почти годом раньше в ванной умерла дочь Чарльза Бернема, дело было в Блэкпуле, вскоре после ее свадьбы… Бернем отправился в полицию, и оказалось, что мужем Маргарет Ллойд был Джордж Джозеф Смит: человек, который ранее был мужем Элис Бернем.

По поручению полиции Спилсбери провел аутопсию эксгумированного тела Маргарет Ллойд, а затем аутопсию тела Элис Бернем. Вскоре выяснилось, что была и третья женщина – Бесси Уильямс, которая также вышла замуж за Джорджа Смита и умерла при схожих обстоятельствах в своем доме в Кенте 13 июля 1912 года.

В первых двух случаях коронеры не нашли признаков насильственной смерти. Однако при повторном изучении дела полиция обнаружила, что смерть жен была выгодна Смиту: Маргарет застраховала свою жизнь на 700 фунтов, а Элис – на 506 фунтов. От Бесси же вдовец получил 2500 фунтов на трастовом счете (сейчас это эквивалентно сумме около 190 000 фунтов). Вырисовывалась закономерность, и Смит был арестован.

Исследуя трупы Маргарет и Элис, Спилсбери не нашел признаков насилия, яда или сердечного приступа. У Бесси же он обнаружил «гусиную кожу» на бедре, которая иногда указывает на утопление (хотя может быть вызвана и разложением после смерти). Спилсбери прочел записи врача, который первым осматривал труп Бесси, и заметил, что в руке она сжимала кусок мыла.

По его распоряжению все три ванны привезли в полицейский участок Кенти-тауна и поставили рядом друг с другом. Спилсбери внимательно исследовал их. Особенно его заинтересовал случай с Бесси Уильямс. Незадолго до смерти Смит водил ее к врачу по поводу симптомов эпилепсии. Смит сказал Бесси, что она страдает припадками, хотя она не помнила за собой такого, а эпилептиков в роду у нее не было. Может, в смерти виноват эпилептический припадок? Однако возникали сомнения: Бесси была 1 метр 70 сантиметров ростом и довольно тучной. Ванна же, в которой она умерла, была чуть больше полутора метров длиной и с пологой спинкой. Спилсбери знал, что первая фаза эпилептического припадка вызывает полную ригидность тела. А значит, с учетом формы ванны в случае припадка ее голова возвышалась бы над водой, а не погрузилась в нее.

Значит, дело не в эпилептическом припадке. Но в чем? Изучая вопрос, Спилсбери выяснил, что внезапный и резкий приток воды в носоглотку способен повредить блуждающий нерв и вызвать внезапную потерю сознания, чреватую летальным исходом. Часто при этом возникает внезапное окоченение (именно этим Спилсбери объяснял зажатый в руке Бесси кусок мыла).

В 1853 году Альфред Суэйн Тейлор категорически заявлял, что невозможно утопить взрослого человека, не оставив на трупе синяков: жертва отчаянно борется за жизнь. Десятилетиями это мнение считалось бесспорным. Однако инспектор уголовной полиции Нил решил провести до суда серию экспериментов, чтобы проверить гипотезу Спилсбери. Он нашел женщин-волонтеров, вызвавшихся оказывать сопротивление при попытке погрузить их под воду. Первой женщине, лежащей в купальном костюме в полной ванне, удалось ухватиться за край ванны и удержаться. Но когда Нил схватил ее за лодыжки и резко потянул их вверх, она ушла с головой под воду и потеряла сознание. У доктора ушло несколько минут на то, чтобы откачать ее. К счастью, она была жива. Этот опыт не был идеей Спилсбери, но Спилсбери знал о нем и выиграл от этого знания.

Джорджа Смита судили за убийство Бесси Уильямс. На суде Спилсбери высказывался очень авторитетно и легко убедил присяжных. Посовещавшись 20 минут, они нашли Смита виновным. Его повесили в Мейдстоунской тюрьме.

Этот миловидный мошенник и вор совершил первую кражу в возрасте девяти лет, в лондонском Ист-Энде. Повзрослев, стал носить золотые кольца и яркие галстуки-бабочки, мороча голову женщинам. Из-за Первой мировой войны и отъезда молодых англичан в колонии в 1915 году в Великобритании образовался «излишек» в полмиллиона женщин. Смиту было кем поживиться. Подогретый газетами интерес общества к «убийствам невест в ванной», как назвали эти преступления, был велик. Десятки журналистов, желающих поведать, как «ученый разоблачает серийного убийцу», осаждали дверь Спилсбери. Его слава оставалась в зените до самой смерти.

Неоднократно выступал он экспертом в делах о женоубийстве. Даже страшно, скольким из них сошли с рук злодейства, когда наука не умела доискиваться до правды! Все чаще газеты рисовали Спилсбери героем, посвятившим себя разгадке криминальных тайн по следам на телах беззащитных жертв, чтобы убийцы не ушли от правосудия и не нанесли новый удар. В 1923 году ему было пожаловано рыцарство. А годом позже его репутацию еще больше укрепило другое дело.

5 декабря 1924 года Элси Камерон, жившая на севере Лондона, уехала к своему жениху Норману Торну, хозяину птицефермы, в Кроуборо (графство Суссекс). Они были помолвлены в течение двух лет, но Торн завел новую подружку.

15 января 1925 года полиция обнаружила расчлененные останки Элси под куриным загоном на ферме, а ее голову в коробке для печенья. Сначала Торн утверждал, что Элси вообще не приезжала, но после обнаружения останков изменил показания: будто она приехала, сказала о своей беременности и настаивала на женитьбе. И будто в ходе ссоры он выбежал из дома, а когда вернулся два часа спустя, то увидел ее повешенной. Решив, что она наложила на себя руки, он скрыл тело: четвертовал его и похоронил.