Мария могла чувствовать себя здесь в полной безопасности.

Все притихли и стали прислушиваться. Но вокруг царило великое молчание гор, лишь изредка нарушаемое шорохом щебня. То справа, то слева внезапно обрушивался какой-нибудь глинистый выступ, и мелкие камешки тоненькими ручейками долго сыпались вниз, являя картину вечного разрушения. Казалось, будто эти забытые Богом горы мало-помалу рассыпаются в прах.

— А что, если дракон сегодня не покажется? — спросил Куинто Андронико.

— У меня же есть коза, — ответил Джерол. — Ты забыл, что у меня есть коза!

Всем было ясно, что он имеет в виду: мертвая коза поможет им выманить чудовище из пещеры. И начались приготовления. Два охотника с трудом поднялись по откосу метров на двадцать выше пещеры, чтобы в случае необходимости ее можно было забросать камнями. Третий отнес козу на галечник и положил поближе к входу. Остальные разместились по обеим сторонам под надежной защитой больших валунов и зарядили свои ружья и кулеврины, и только Андронико не двинулся с места: он хотел видеть все.

Красавица Мария молчала. Вся ее уверенность куда-то улетучилась. С какой радостью Мария сию же минуту вернулась бы назад! Но признаться в этом не решалась. Ее взгляд блуждал по отвесным склонам, по старым и новым осыпям, по подпиравшим стенки рыхлым глиняным пилястрам, которые могли рухнуть в любую минуту.

Вся их группа: и муж, и граф Джерол, и натуралисты, и охотники — казалась ей малой песчинкой в этом море одиночества.

Перед входом в пещеру положили козью тушу и стали ждать. Уже перевалило за десять, и солнце теперь заливало Бурель, раскаляя все вокруг. От стен ущелья струился горячий воздух. Чтобы укрыть губернатора и его жену от палящих лучей, охотники, взяв в экипаже полости, соорудили из них что-то вроде навеса. Мария все время пила воду.

— Внимание! — крикнул вдруг граф Джерол, стоявший на большом камне внизу, на галечнике; в руках у него был карабин, а у пояса болтался металлический ломик.

Все вздрогнули и затаили дыхание: в зеве пещеры что-то зашевелилось.

— Дракон! Дракон! — закричали два или три охотника, и непонятно было, чего в этом крике больше — радости или ужаса.

Какое-то живое существо, извиваясь и покачиваясь, выползло на свет. Вот оно, легендарное чудовище, один рев которого нагонял страх на целую деревню!

— Ой, какой противный! — воскликнула Мария с явным облегчением: она была готова к худшему.

— Ну, держись! — весело закричал один из охотников, и все приободрились.

— Похоже, что это маленький рогатый динозавр, — сказал профессор Ингирами, овладевший собой настолько, что у него вновь проснулся интерес к научным проблемам.

Чудовище и впрямь оказалось не таким уж страшным: чуть больше двух метров в длину, голова, похожая на крокодилью, но покороче, вдоль спины что-то вроде мягкого, покрытого слизью гребешка. Но не столько скромные размеры животного, сколько скованность его движений, вид пергаментно-землистой, с зеленоватым оттенком кожи и дряблого туловища развеяли страхи. Все вместе являло собой картину невероятной старости. Если это и был дракон, то дряхлый, почти умирающий.

— Получай! — с издевкой крикнул один из охотников, стоявший над входом в пещеру, и, метнув в животное камень, угодил ему прямо в череп. Отчетливо послышалось глухое «тук», словно ударили по тыкве. Мария вздрогнула от отвращения.

По-видимому, удар был недостаточно сильным. Оторопевший дракон несколько мгновений оставался неподвижным, потом повел шеей и помотал головой — наверное, от боли. Челюсти его то открывались, то закрывались, так что был виден частокол острых зубов, но голоса он не подал. Затем дракон двинулся по галечнику к козе.

— Эй, тебе, кажется, шею свернули? — крикнул со смехом граф Джерол, вдруг утративший свою надменность. Предвкушение скорой расправы с чудовищем переполняло его нетерпеливой радостью.

Выстрел из кулеврины, сделанный метров с тридцати, оказался неудачным. Он разорвал неподвижный воздух и унылым многократным эхом раскатился среди обрывистых склонов, на которых образовалось множество маленьких осыпей.

Но тут же последовал второй выстрел; пуля попала чудовищу в заднюю лапу; потекла струйка крови.

— Смотри, как он пляшет! — воскликнула прекрасная Мария, тоже захваченная жестоким зрелищем.

Мучась от боли, животное и впрямь завертелось на месте, вздрагивая и жалобно ковыляя. Раздробленная лапа волочилась, оставляя на гальке полосу черной жидкости.

Наконец рептилия добралась до козы и вцепилась в нее зубами. Когда дракон уже начал отходить назад, граф Джерол, желая продемонстрировать свою храбрость, подошел к нему поближе и примерно с двух метров разрядил карабин в голову животного.

Тут из пасти чудовища вырвалось что-то вроде свиста. Казалось даже, что оно старается сдержаться, подавить в себе ярость, не кричать в полный голос; была какая-то неведомая людям причина, заставлявшая его терпеть эту муку. Одна из пуль попала ему в глаз. Выстрелив, Джерол отбежал назад, полагая, что дракон тут же свалится и испустит дух. Но животное не упало замертво, его жизнь казалась такой же неугасимой, как горячая смола. Со свинцом в глазу чудовище спокойно пожирало мясо, и было видно, как при каждом глотке раздувается его шея. Потом дракон отступил назад, к подножию скалы, и стал карабкаться по стенке сбоку от входа в пещеру. Как ни старался он уйти от опасности, быстро ползти он не мог: земля то и дело осыпалась у него под лапами. Купол неба был чист и прозрачен, солнце быстро подсушивало следы крови.

— Совсем как таракан в тазу, — тихо, ни к кому не обращаясь, пробормотал губернатор Андронико.

— Что ты сказал? — спросила его жена.

— Ничего, ничего, — ответил он.

— Интересно, почему он не уходит в пещеру? — заметил профессор Ингирами, старавшийся дать научное обоснование всему увиденному.

— Боится, наверное, попасть в западню, — высказал свое предположение Фусти.

— Скорее всего, он просто ошалел. И не надо приписывать ему способность мыслить.

— Рогатый динозавр… Нет, это не рогатый динозавр… Сколько раз мне приходилось воссоздавать их для музеев!.. Рогатые динозавры не такие. Где у него хвостовые шипы?

— Он их прячет, — откликнулся Ингирами. — Смотри, какое у него раздутое брюхо, да и хвост он поджимает, вот шипов и не видно.

Они продолжали беседовать, как вдруг один из охотников, тот, что второй раз пальнул из кулеврины, бросился бегом к площадке, где стоял Андронико, явно намереваясь покинуть остальных.

— Ты куда? Куда? — крикнул ему Джерол. — Стой на месте, пока мы тут не закончим.

— Я ухожу, — твердо ответил тот. — Не нравится мне вся эта история. По-моему, это не охота.

— Что ты хочешь сказать? Струсил, так признавайся.

— Нет, граф, я не струсил.