Охрана здесь, в отличие от того места, где работала Гилрой, была куда более многочисленной и состояла из добровольцев и местных полицейских. Они не пытались разогнать толпу, в их задачу входило лишь не пускать зевак за ограждение.

– Не заступайте за линию, леди и джентльмены, – командовал один полицейский.

– Что, Боб, власть почуял, а? – крикнул ему кто-то из толпы. Все тут же засмеялись, включая и самого Боба. Он поправил фуражку и подошел к Чиверсу.

Со склона, поросшего росичкой, Маккалох заглянул вниз, в яму, где возились вокруг самодельного экрана археологи. Там была Шарлотта, он помахал ей, она ответила. Он видел, что она взволнована.

– Смотри. – Чиверс показал куда-то в сторону. Сбоку от дыры, рядом с ребятами Паддика, стояли София и Уилл. – Судя по всему, Гилрой была здесь этой ночью. Академическая любезность. Паддик показывал ей, что они нашли.

– Пари держу, ему это понравилось, – сказал Маккалох.

Студенты стали сворачивать экран. Толпа налегла на барьер. Маккалох привстал на цыпочки.

Внутри большой ямы была другая, у́же и глубже первой, из нее всю ночь старательно выгребали грязь и всякую дрянь, освобождая гипсовую фигуру. Теперь, нежно, словно родители, пеленающие свое чадо, археологи продели под нее веревочные петли и принялись поднимать ее из земли.

Фигура выплывала на поверхность, слегка покачиваясь.

Она была в превосходном состоянии. Совершенно целая. Положение тела было хорошо знакомо Маккалоху по экспонатам из островного музея. Типичная поза смерти.

Но одно дело, когда такое чудище лежит в музее, под стеклом, снабженное соответствующей табличкой. Хотя Маккалох и там всегда чувствовал волнение. Здесь же, когда он увидел, как оно заново рождается из земли, у него просто захватило дух.

Крылья чудовища были сложены. Тяжелая голова клонилась набок. Провалы больших глаз имели необычную форму. Тело спиралевидно изгибалось, напоминая лишенного раковины моллюска. Многочисленные конечности торчали в разные стороны, крохотные ручки застыли в мольбе.

Археологи накрыли гипсовую реплику давно умершего существа тканью, точно хотели его согреть. И унесли прочь.

Прошло около двадцати лет с тех пор, когда из земли была извлечена и заботливо очищена от пыли первая такая фигура.

Почти следом за ней были найдены еще три, и причудливые виньетки со стен храмов у подножия вулкана перестали восприниматься как простые украшения, а превратились в портреты иных местных обитателей. Размеры дверных проемов в домах старого города, казавшиеся раньше архитектурным капризом, сразу обрели практический смысл. Мозаики больше не изображали прошлые или будущие пришествия неких мифических существ: на них было лишь то, что их создатели каждый день видели своими глазами.

Прибрежные воды прочесали вдоль и поперек. Никаких следов того, на что надеялись археологи. Никто так и не узнал, откуда взялись эти существа, как они попали на остров. Так гипсовые статуи и остались единственным – но вполне достаточным – доказательством сосуществования здесь расы людей с расой пришельцев.

Загадочные существа, погибая, лежали с людьми бок о бок, островитяне жались к неведомым тварям. Они вместе трудились. И вместе поклонялись богам, заявили ученые, по-новому взглянув на сохранившиеся кое-где фрагменты фресок, на которых земляне и пришельцы с нимбами вокруг голов стояли на коленях перед алтарями с сияющими на них ящиками.

И вот новая полость. Как знать, что из нее родится, и родится ли вообще что-нибудь. Она поглотила много гипса. Его надолго оставили сушить.

Землю с последней статуи, подтверждающей открытие новой культуры Коллаборантов, счищали долго. Существо, изогнувшись, распростерло свои короткие крылья (оно никогда не могло бы подняться в воздух на этих обрубках, но их упорно называли крыльями) над головами двух человеческих детей, мальчика и девочки, точно защищая их от убийственного потока.

Дети прильнули к нему. Все трое умерли вместе.

В смоле, которую использовала Гилрой, свет мог бы многократно преломиться внутри тела давно мертвой твари, порождая самые невероятные переливы. Маккалох мог бы коснуться руками его лица, ощутить ладонями его гладкость.

Паддик хохотал от счастья, стоя у бетономешалки, в которой плюхался жидкий гипс, и не сводил глаз со своей находки.

– Для него это настоящая победа, – сказал Чиверс. – Такая, к которой многие стремятся, но которая не всем дается. Он давно уже примеривался к этому месту, делал пробные раскопы то тут, то там.

– Я даже знаю, где именно, – буркнул Маккалох.

– Похоже, какому-то парню из министерства шибко нравится попка старушки Гилрой, вот он и поставил ее в очередь вперед старины Паддика. Но ты только посмотри на него. В его случае месть – это блюдо, которое лучше готовить из гипса. И разве не пикантно, что именно он, пользуясь старым, еще дедовским методом, совершил эту находку, а? Причем не в Банто, а в этой давно истоптанной вдоль и поперек гавани, где только ленивый не копал.

– Гилрой наверняка слюной исходит от зависти.

– Те, кто видел ее здесь, говорят, что она вела себя образцово, как подобает профессионалу. Поздравила команду. Попросила, чтобы ей показали раскоп. С особенным вниманием оглядела образец. Короче, упрекнуть ее не в чем.

Чиверс занимался делом, которое он сам называл «свински скучным случаем». Маккалох не видел его несколько дней.

Маккалох считал себя человеком самодостаточным. И даже вздрагивал, если вдруг ловил себя на мысли, что ему скучно. Но на этот раз что-то мешало ему разогнать одиночество разговорами или сексом.

На склоне остывшего вулкана, примерно на полпути к кратеру, лежала небольшая система пещер. В первый раз он побывал там, когда только приехал на остров, потом, годы спустя, повторил свой визит. Сквозь пещеры прорубили тропу, натянули по обе стороны веревки вместо перил. У входа повесили доску с пояснениями, какие именно породы и какие формации можно увидеть внутри, какие виды летучих мышей обитают в пещере. Маккалох вдруг понял, что ему хочется еще раз вернуться в пещеру. Но не поехал. Еще в привычку войдет – устраивать себе траурные церемонии, поминки по первым дням на острове, а то и по детским поездкам в Чизлхерст-Кейвз в Лондоне. Нет, незачем так рисковать.

В магазин вошли посетители. Он понадеялся, что кто-нибудь из них захочет с ним поболтать. Но те молчали, а через несколько дней раздался телефонный звонок.

– Вы можете приехать? – Голос был мужской, молодой, взволнованный.

– Кто говорит?

– Я нашел ваш номер в телефонном справочнике. Так вы приедете?

– Уилл? – Маккалох вспомнил дряхлые телефонные будки у заправочной станции в Банто. – Где ты?

– На раскопе. Привезите кого-нибудь. Здесь Паддик. Они с Гилрой убивают друг друга.

– Что? Зовите полицию!