– Кено? Ки чай? – У парня настороженно округлились глаза. – Зачем? Что вам надо?

– Всего лишь задать несколько вопросов о святилище.

– Вряд ли я буду вам полезен, – отрезал Рафи. – Я мало что знаю.

– А кто же тогда обвел настенные изображения?

– Это мать постаралась. В прошлом году она умерла.

– Сочувствую. Неужели матушка не поведала вам о дхааме?

– Так, маленько, – переминаясь, ответил Рафи.

Я не понимал, искренен он или уходит от темы.

– Наверняка мама и дед рассказывали вам истории о здешних местах. – Я пытался его разговорить. – Хоть что-то вы запомнили?

– Совсем немного, – нехотя сказал Рафи.

– Ладно, давайте вместе глянем на изображения. Поделитесь тем, что помните.

Либо память его оказалась более цепкой, либо услышанные в детстве истории так легко не забываются. Во всяком случае, он опознал многие образы и сообщил интересные детали.

Оказалось, моя догадка касательно Оружейного Купца и сопутствующего ему символа была верна. Не ошибся я и с определением второго персонажа в тюрбане как Шкипера Ильяса, его наставника и компаньона. Однако о символе, сопровождавшем фигуру капитана, Рафи знал не больше моего.

Зато он подтвердил мое предположение о личности фигуры в шлеме – это и впрямь был пират, главарь хармадов, пленивший Оружейного Купца, когда тот бежал за море, спасаясь от гнева Манасы Дэви.

Однако в некоторых своих трактовках я оплошал, особенно в толковании рисунка с морскими раковинами. Это были не моллюски, но каури, и Рафи, отметив сию деталь, прояснил очень важный элемент легенды.

Пленив Оружейного Купца, пираты привезли его на невольничий рынок. Вот тогда-то в жизнь торговца вошел Шкипер Ильяс: распознав в нем образованного и много повидавшего человека, капитан его выкупил и дал ему свободу. В благодарность Купец указал Шкиперу изобиловавший каури остров, где оба изрядно обогатились.

Упоминание каури подстегнуло мою мысль: помнится, где-то я читал, что в районе Индийского океана и за его пределами эти раковины многие века служили деньгами. Да-да, точно, и собирали их на одном-единственном острове, название которого… ах ты черт, выскочило из головы… Но вспоминать было некогда, поскольку Рафи уже перешел к следующему фризу и продолжил рассказ.

Набрав уйму каури, Купец и Шкипер направились в другие земли – рассказчик показал на панель с изображением кургана под сенью двух пальм. Сперва они прибыли в Край Сахарной Сласти (Таал-мисрир-деш), но там их встретили изрыгающие яд чудища, вынудившие к бегству в иное место – палец Рафи переместился к фризу со стягами и вымпелами. Земля эта называлась Край Платков (Румаали-деш), но и там путников преследовали напасти. Манаса Дэви наслала знойные ветра, и пала такая сушь, что однажды от горячего воздушного потока занялся пожар, спаливший дом странников и вообще все вокруг. Возложив вину за трагедию на злосчастных путешественников, осерчавшие жители изгнали их вон. И тогда Шкипер Ильяс надумал отправиться туда, где богине их не достать, ибо там не водились змеи, и посему пристанищем им стал Оружейный остров (Бондук-двип). Это не просто остров, сказал Рафи, но остров внутри острова, и потому он обозначен символом из двух концентрических кругов.

– А что означают круги под перекрестьем линий?

Рафи почесал голову.

– Как-то раз дед сказал об этом, да я забыл.

Судя по тону, мои вопросы его уже утомили. Рафи отвернулся от фризов и махнул рукой:

– Чепуха это, конечно. – Он взъерошил свои космы. – Нет никакого Края Сахарной Сласти, никакого Оружейного острова. Все это сказки. Никто не может повелевать змеями.

Сказано это было с горячностью, но в голосе Рафи слышалось нечто, наводившее на мысль о том, что его неверие в легенду продиктовано каким-то давним разочарованием, сродни тому, какое охватывает детей, узнавших, что Санта-Клаус и фабрика игрушек на Северном полюсе не существуют.

– Вестимо, – поддакнул я. – И святилище, разумеется, никак не связано с Манасой Дэви.

Длинные ресницы удивленно дрогнули.

– Почему вы так решили?

– Иначе здесь жила бы змея, какая-нибудь кобра.

Метаморфоза, произошедшая с моим гидом, меня изумила: окаменевшее лицо, остановившийся взгляд, зажатый рукой рот.

– Ки хойечхе? – спросил я. – Что случилось?

Рафи медленно убрал руку ото рта и прошептал:

– Так оно и есть.

– Так и есть – что?

– В святилище живет кобра. Уже много лет.

Пришла моя очередь тупо уставиться.

– Глупости, – сказал я. – Я же туда заходил, там никого нет.

– Она была у вас за спиной. Вы повернулись, и я увидел ее прямо за вами. Голова с раздувшимся капюшоном качалась над вашим плечом. Такой я ее еще не видел. Когда я здесь, она не показывается, и я ее не беспокою. Она отпугивает других змей и зверей. Я никогда не вхожу внутрь, а вы, наверное, ее потревожили.

Я помотал головой:

– Да быть этого не может…

В тот момент я был абсолютно уверен, что парень шутит или, не дай бог, бредит. Невообразимо, чтобы я вторгся в змеиное логово, такого просто не случается с затворниками-антикварами, что большую часть дня пялятся в мониторы и старинные книги.

Мы уже прошли к дальнему краю стены рядом с изгородью, откуда не просматривалась темная внутренность храма.

Услышанное казалось настолько диким, что ноги сами понесли меня к арочному входу, я опомниться не успел, как уж стоял на крыльце. Еще шаг – и я вошел бы в храм, чтоб удостовериться в своей правоте.

И вот тут молниеносно, как рассекающий воздух хлыст, она вынырнула из тьмы и встала на хвост, будто знала, что незваный гость еще объявится.

Нас разделяло всего несколько футов, и я видел, что это не простая, но королевская кобра – огромный гамадриад, чья голова была вровень с моей.

Мелькал раздвоенный язык, блестящие черные глаза смотрели в упор, слышалось глухое ворчанье (позже я узнал, что данные особи не шипят, но издают этот своеобразный звук).

Я окоченел и будто прирос к земле; кобра легко могла меня достать, однако по сей день я убежден, что она никому не причинила бы вреда, если б не тот неожиданный оборот событий.

Я не ведал, что минутой раньше Типу вернулся с реки. Он увидел картину, разворачивающуюся на его глазах, и решил, что я на волосок от гибели. Схватив рыболовную сеть, он подкрался к храму.

Снасть взлетела в воздух, и лишь тогда я осознал присутствие Типу, а тварь с невиданной быстротой и мощью атаковала, в неуловимом выпаде вонзив клык в его левую руку выше локтя.

Затем, столь же внезапно, как появилась, кобра исчезла, а