поврежденную при посадке ногу. За его спиной дымилась раскалившаяся от входа в атмосферу ракета, а точнее замаскированная под нее спасательная капсула. Бывший беглец еще не до конца осознавал все произошедшее и раз за разом перечитывал последнее сообщение Серафима.

«Что скажешь, понравилось тебе кататься на 'боевой» ракете?

Ну а если серьезно, то поздравляю, друг мой. Теперь ты почти наверняка свободен. После такого взрыва люди обычно не выживают, даже с металлическими телами. Поэтому тебя должны перестать искать, но лучше все же на время спрятаться и отсидеться. Сейчас пару дней пробудешь на месте посадки, необходимые припасы я оставил в капсуле. Когда Зик поймет, что за его конторой больше нет слежки, то пригонит сюда корабль.

В этот раз тебе дадут менее заметный гражданский аппарат. В бортовой компьютер уже будут загружены данные о предстоящем маршруте. Перелет будет долгим, чтобы запутать все следы, и должен пройти гладко. После ты окажешься на безопасной территории. Там будет нормальное убежище, где и дожидайся меня. Как закончу дела — сразу к тебе.

Еще раз поздравляю с началом новой жизни. Серафим.'

После ремонта Фридрих смог нормально встать и, расправив плечи, взглянул в сторону далекого Грааля. Хоть нынешнее тело и не было оборудовано тактильными сенсорами, но он будто бы чувствовал дуновения мощного теплого ветра Нью-Терры. В голове крутилась лишь одна мысль: «Свобода. Ведь это настоящая свобода. Старый я исчез из этого мира, а новый — растворился в нем, не оставив и следа. Даже не верится, что Серафиму удалось все это провернуть».

Примерно через неделю маленький космолет совершал посадку прямо в снегах планеты Ромео III. Одна из опор покосилась на неровной поверхности, из-за чего корпус накренился и сел на брюхо. Это могло бы стать большой проблемой в дальнейшем, но мало волновало Фридриха сейчас — он никуда не собирался улетать, пока не встретиться со своим спасителем. Металлическое тело глубоко проваливалось в снег, из-за чего приходилось ползти по поверхности. Хорошо, что Серафим оставил точные координаты, и до едва заметной в ледяном склоне гермодвери было рукой подать.

Убежище оказалось подземным. После небольшого тамбура на поверхности пришлось довольно долго спускаться по вертикальной лестнице. А вот внизу было просторно — вошедший попадал в большой круглый зал со сводчатым потолком, от которого в разные стороны отходили коридоры в комнаты поменьше. Прямо перед входом находился более широкий проход, ведущий в еще одно вместительное, но заставленное ящиками помещение.

Фридрих стал осматривать свой новый дом, пока не нашел передатчик в одной из комнат. Он уже устал находится в информационном вакууме и желал узнать, что же сейчас твориться в мире. Тело робота позволяло подключиться напрямую к компьютеру, а все получаемые данные выводились как будто висящими в воздухе перед глазами. Фридрих продолжал ходить по убежищу, быстро просматривая новости, пока в один момент не встал как вкопанный. По механическим конечностям пробегала сильнейшая вибрация, что являлось следствием критического нервного возбуждения. Кончилось это тем, что отремонтированная в полевых условиях нога не выдержала и сломалась вновь. Металлическое тело со звоном рухнуло на пол. Но Фридрих даже не пытался встать, а лишь обхватил голову руками и бормотал будто в бреду.

— Нет, нет, нет. Только не это. Только не с тобой. Это ведь не может быть правдой? Ты ведь не мог умереть, Серафим? Зачем ты вообще отправился на эту проклятую планету?

Его душа буквально разрывалась на части от горечи утраты. Фридрих лишь единожды ощущал подобное, когда узнал о смерти брата. А в данный момент Серафим был его единственным близким человеком. Сейчас хотелось рыдать, но все, на что было способно это тело — лишь непрекращающаяся вибрация, вызывающая непрерывный поток предупреждений о сбое. Так Фридрих Оссбергер узнал, что спасший его от преследования властей Доминиона Серафим Стрельцов героически погиб во время военной операции армии Синергиума на Прометее.

VIII

Когда Серафим снова пришел в себя, то был охвачен нестерпимой болью. Кроме нее он больше ничего не ощущал: органы чувств не желали работать. Вся кожа будто горела. Конечности налились свинцом и совершенно отказывались слушаться. Попытка вздоха сопровождалась острой колющей болью, а еще казалось, что спина переломлена надвое. Неизвестно, сколько продолжалась агония, но постепенно боль от разных источников начала стихать и сливаться воедино, пока, наконец, не превратилась в монотонное гудящее ощущение.

В обволакивающей Серафима темноте стали возникать туманные картины, лица и события из прошлого, но связать из них хотя бы одно цельное воспоминание никак не получалось. Тело давало странный отклик на любое действие. Будто реакция есть, но какая именно — понять невозможно. Очень пугающие ощущения, с которыми, тем не менее, Серафим оказался уже знаком. Он четко осознавал, что умирает. Это было единственным кусочком памяти, что не размылся в угасающем сознании.

Казалось, что вокруг не существует времени. Все видения пронеслись будто бы за секунду, а каждое в отдельности длилось целую вечность. Но и они постепенно соединялись вместе, смешивали свои краски и превращались в новый, совершенно фантастический образ. Увиденное тоже казалось Серафиму знакомым, правда сейчас эти воспоминания не были ясными.

Он на огромной скорости несся сквозь космос к яркому оранжевому диску какой-то неизвестной планеты. Очень скоро ее цвет перестал быть однородным. Стали различимы апельсиновый облака, вращающиеся в воронках огромных циклонов и сыплющие во все стороны молнии. В разрывах между ними виднелась более темная, иногда доходящая до цвета застарелой ржавчины, земля. Но, по мере приближения Серафима, движение ветров в направлении его полета стало неестественно искажаться, расчищая огромный коридор шириной во много десятков километров. Теперь еще отчетливее стала видна поверхность. Крупные горы, пространная сеть глубоких каньонов, необъятные пустоши — все было окрашено в одну и ту же гамму от темно-оранжевого до коричневого. Лишь самые высокие вершины имели более светлый цвет.

Сначала казалось, что планета полностью лишена жизни. На ее пустынных просторах просто не могли существовать ни вода, ни растения, ни животные. Однако, через некоторое время Серафим смог уловить движение внизу. Спустившись еще немного ниже — что оно там повсюду. Но увиденное казалось слишком нереалистичным: на поверхности сражались сотни тысяч воинов. Они использовали совершенно разное вооружение и броню. Большинство принадлежали Земле, намного предшествующей освоению космоса. Об этом Серафим знал из копий древних книг. Лишь одно объединяло всех бойцов: они будто бы состояли из ржавчины. Когда кто-то получал критическое ранение, то рассыпался на большие оранжевые хлопья, которые медленно оседали на поверхность. Но тут же на