что для того чтобы менталисты могли диагностировать совместно, они должны достичь слияния, а для этого их уровень должен быть почти одинаковым.

- И ты прав. - пожал плечами Макс

- Какой уровень дара Олли?

- Он третий сильнейший диагност в стране. Причем остальным сильнейшим Олли не доверяет ни на йоту, так что речь о взаимодействии - любом никогда не шла - развел руками Макс. Так что мне сложно представить уровень его эйфории сейчас. А вот если там что-то не срастется - это будет наш худший кошмар, так что предлагаю держать кулаки. - подмигнул Макс

Делать жест рука-лицо повторно Моррис не решился и ограничился вздохом и доеданием десерта.

…..

Жанна возвращалась домой вечером и ее ноги заплетались. Пообедала она на полях, а ужинать совершенно не хотелось. Управлять животными оказалось очень сложно, более того - козы бодались, не слушались и делали все, чтобы Жанне навредить. Таким образом ее ноги были исцарапаны, на руке был синяк. Она бы и злилась на Макса, но сил злится уже не было. Впрочем она не была склонна прощать легко, и дала себе слово, что долг платежом красен и она обязательно что-нибудь придумает. Несмотря ни на что она понимала , что ее мастерство за сегодня возросло в разы.

Свернув в сторону корпуса, она увидела Вила, который быстро шел навстречу. И когда увидел ее - выдохнул. Подбежал и схватил в объятия. Жанна приникла к его груди, он был такой теплый, ей так хотелось расслабится. Он взял ее на руки, ничего не говоря и не спрашивая, нежно прижал, и понес в уже известную ему комнату. Жанна заснула по дороге, и не ощущала, как Вил снимает с нее платье и аккуратно укладывает на кровать, долго сидит рядом в раздумьях, а потом устраивается рядом прямо в одежде, обнимая.

Крылья дракона

День Макса прошел на одном дыхании и к ночи он уже выбился из сил. Тело сковывала усталость, оно казалось тяжелым и совершенно неподъемным. Макс перелез на кровать, попытался заснуть, но какой там сон! зубы были стиснуты, глаза невидяще вглядывались в потолок. горечь и душевная тяжесть овладели сознанием. В голове крутились лица полуорков в момент атаки. Он видел их крупно через увеличивающее заклинания а потом и чувствовал , во всех деталях, каждого. Адреналин, захлестнувший нападающую толпу, их жедание раздавить врага, хищную агрессивность у одних - и тягу к исполнению таких обычных человеческих желаний у других - для кого-то скальп врага открывал двери к женитьбе, кому-то был обещан дом, кто-то надеялся на признание клана, а кто-то и вообще просто пошел потому, что все пошли и надеялся хорошо поделить лут и бухнуть. Такие полные жизни. Те, кого он убьет через пол часа. Начинала болеть голова. В конце концов он встал, оделся и уехал в ночь . Этот визит он боялся наносить раньше, но почувствовал, что сейчас уже можно.

…

Опять он не рассчитал, обычная 20 минутная пешеходная прогулка на коляске обернулась 40 минутным путешествием и руки уже отваливались. Храм Тишины стоял на берегу реки и был открыт всю ночь, даже скорее не так, он открывался с заходом солнца и закрывался с восходом. Темные шпили возносились ввысь, полые внутри, закрытые только магическим щитом от дождя, из этих похожих на рукава сооружений в небо летели миллионы маленьких желтых искорок.

Макс прошел через резные высокие черные двери и окунулся в вяжущую тишину храма. Внутри помещение было очень большим, но тихим, и озарялось только светом искорок, которые поднимались с чаш подношений.

У Макса ничего физического не было, поэтому он взял несколько сужающихся кверху спиралей и бросил плату за них в специальный мешок. Звук в зале поглощался, даже свои шаги было едва слышно, Физические подношения в чашах растворялись и постепенно превращались в искорки, и это завораживало. Как будто чаяния и эмоции, сомнения и борьба, боль и несчастья уходили ввысь вместе с этими огоньками и им на смену приходили тишина и покой.

Макс долго ехал по храму, наслаждаясь темнотой и тишиной, и выехал к его части, которая выходила к реке. крыша кончилась, стало не так темно, в свете луны внизу блестела река, на склоне были установлены скамейки, а передними жертвенные чаши полные огоньков. Макс остановился возле одной такой и положил спиральки. они стали превращаться в искорки сверху, огонек медленно шел по спирали, забирая с собой часть боли, горечи и безнадежности, уговаривая отпустить.

Макс подумал, что с искорками улетают части душ полуорков, которые остались с ним. Он провожал их в тишину. стараясь вспомнить каждого. В какой-то момент кто-то сел рядом, и от его присутствия сразу стало спокойнее, как будто кто-то обнял темным нежным крылом. однако он не прерывал свою медитацию-прощание пока не закончил. Выдохшийся, он потер лицо руками - оно было совершенно мокрым. Сосед подал чашу для омовения - и Макс умылся, восстанавливая равновесие.

- Мне приятно тебя видеть у меня и Тишины в гостях. - сказал глубоким мягким голосом полноватый старичок с добродушным лицом.

- Отец Тиберий - Макс кивнул.

- Я чувствовал тебя на грани долгое время, и очень рад что это уже не так.

- Я .. еще не могу сказать, что исцелен.

- Милосердная Тишина всегда тебя примет.

- Меня эти успокаивает и дает силы в самые сложные часы.

Отец Тиберий кивнул. Повел рукой и бросил что-то в чашу. Искорки замигали голубым и зеленым, и донесся запах летнего луга и лаванды.

- Красиво. Любишь ты спецэффекты. - констатировал Макс.

- Люблю, ведь реальность не всем могу показать.

- Ты продолжаешь изменяться?

- Нет. - Мягко улыбнулся маг, но боюсь я уже не совсем человек.

- Ты им и не был.

- Ну в смысле я все меньше человек и больше Крылья тишины

- Покажеш?

- Тебе да

Он немного попятился и вдруг стал густой дымкой, туманом, из которой вытянулись огромные чернильные крылья, длинный хвост, аккуратная шея с зубцами и черной хищной головой. Чешуя отливала серебром, а контуры клубились, не были четкими. Глаза же были совершенно черными. Создание было более 3х метров росту и двигалось вопреки абсолютно всем законам физики, было туманом, ветром, мыслью, а не физическим телом. Дракон взмахнул крыльями , покрасовавшись, прыгнул в воздух, и сделал бочку.

Дракон был прекрасен, он был квинтэссенцией магии, не той дешевой, блестящей которой пытаются