Джоан вскрикнула от радости. Значит, то, во что она верила, – правда! Иисус обладал силой, он смог изгнать зло!

Но неожиданно ворон атаковал Джоан сзади, с отвратительным карканьем вцепился ей в волосы, глубоко вонзив свои когти.

Джоан истошно закричала. Она молотила по птице руками и пыталась оторвать ее от своей головы, но ворон в кровь исклевал ей руки.

Сверкая глазами, в которых все ярче и ярче разгоралось адское пламя, ворон вцепился своим желтым клювом в залитое слезами лицо Джоан и терзал его до тех пор, пока лицо не превратилось в страшное кровавое месиво.

Собрав остатки сил, Джоан со стоном подняла голову, обратившись к небу, но она не могла больше его видеть: на месте глаз зияли изодранные в кровь пустые глазницы. Женщина умоляла избавить ее от страшной, нечеловеческой боли.

Внезапно ворон, расправив крылья, взмыл высоко в небо. Клочья волос и кожи Джоан все еще свисали с его когтей.

Еле живая, Джоан споткнулась и соскользнула с дороги в наполненную грязью яму. Силы оставили ее, и она затихла.

Вдруг откуда-то послышался звук, похожий на шум мотора. Вниз по реке двигался грузовик. Он быстро приближался.

Джоан подняла голову. Возможно ли это? Она с трудом поднялась на ноги и попыталась выбраться на дорогу. Огромный восемнадцатиколесный грузовик был совсем близко. Джоан крикнула из последних сил, моля о помощи.

Человеческий слух устроен весьма своеобразно. Если звук резко обрушивается на вас, то практически невозможно определить, откуда он доносится: спереди или сзади.

У Джоан Харт не было больше глаз. Когда грузовик внезапно вынырнул из-за поворота, водитель успел заметить жуткую, перепачканную кровью и грязью женщину. Она стояла посреди дороги, обратившись лицом в противоположную от грузовика сторону .

Водитель не успел затормозить.

Грузовик врезался в Джоан Харт, взметнув ее в воздух. Женщина умерла раньше, чем ее тело упало на асфальт.

Грузовик, проскрежетав тормозами, остановился в сотне ярдов от тела.

Наступившую тишину нарушали лишь глухой рокот мотора и пронзительное карканье ворона. Круг за кругом, он поднимался все выше до тех пор, пока не растаял вдали, в темнеющем синем небе.

Едва ли на всей территории Соединенных Штатов отыщется второй такой уголок, подобный краю Озер в штате Висконсин; многие знатоки при этом небезосновательно полагают, что жемчужиной этого края является озеро Женева. Расположено оно на редкость удачно и достаточно близко к Чикаго, чтобы стать для его богатых жителей центром зимних развлечений, и в то же время на определенном расстоянии, которое отпугивало в праздничные и выходные дни основную массу населения этого города.

Зимний дом Торнов, или, как его еще называли, «озерный уголок», был построен из дерева. Дом был внешне стилизован под охотничью избу. Но внутри его имелись такие удобства, которые были по карману лишь очень обеспеченным людям. Например, внутренняя телевизионная система слежения. Как и многие богатые люди, Ричард Торн имел все основания остерегаться кражи детей. В довершение всего рядом с домом была оборудована вертолетная площадка.

«Озерный уголок» был снабжен также одной из самых сложных частных телефонных систем, имеющихся в США. Конечно, Торн запросто мог отказаться от всех звонков, за исключением телефонного вызова от президента или госсекретаря. Но, как человек, облеченный властью, он предпочитал оставаться в пределах досягаемости.

На этот раз в доме на озере Женева собралась неизменная компания: сами Торны, их друзья и деловые знакомые. Предстояло отпраздновать тринадцатилетие мальчиков. Торнам нравилось устраивать вечеринки, особенно же они любили отмечать семейные торжества.

Хотя настоящий день рождения Дэмьена был шестого июня, с тех пор, как он вошел в семью своего дяди, дни рождения мальчиков праздновались в один и тот же день. Многие знакомые Торнов решили, что подобное совмещение двух праздников задумано просто удобства ради. И лишь Ричард помнил, что безумный поступок его брата Роберта каким-то образом связан с днем рождения Дэмьена.

Накануне торжества вечером Марк и Дэмьен устроились в гостиной. Они играли. Обычно Дэмьен всегда выигрывал. Но в этот раз Марк, похоже, обскакал брата. Марк совершенно спокойно относился к своим проигрышам, если в сражении участвовал только Дэмьен. Однако стоило кому-то из других сверстников вырвать победу у него или у Дэмьена, Марк моментально заводился. Когда же дело касалось только братьев, проигрыш не имел для Марка ни малейшего значения. Возможно, это объяснялось тем, что Марк всегда подсознательно помнил о трагическом прошлом брата. Он всегда был невероятно деликатен, даже в младенчестве, теперь же, по-своему заботясь о Дэмьене, Марк самозабвенно отдавал брату все самое лучшее.

Мальчики расположились перед пылающим кирпичным камином огромных размеров и бросали игральный кубик. Тишину в зале нарушали только потрескивание поленьев и стук фишек на игральном столе. Высоко над камином висело чучело оленьей головы. Ричард застрелил оленя как раз в тот год, когда был построен этот дом. Еще была жива его первая жена Мэри, и теперь даже мимолетный взгляд на чучело вызывал в Ричарде грусть. Мэри, ненавидевшую любое убийство, охватило в ту ночь страшное смятение при виде туши убитого оленя, которую Ричард тащил от ручья в Лэнд Роувер. Убийство животного и твердое намерение Ричарда иметь чучело головы оленя над камином привело к их единственной серьезной ссоре. Мэри была настолько не в себе, что нарушила неписаное правило: ограничиваться предметом спора. Она пошла дальше и припомнила мужу чуть ли не все его прегрешения. Всю неделю потом Ричард побаивался, как бы Мэри не ушла от него, но через свое упрямство так и не смог переступить: он-таки смастерил чучело и взгромоздил его над камином.

Когда Анна, впервые заметив голову оленя, спросила о ней мужа, Ричард ограничился рассказом об охоте, где застрелили этого самца. О ссоре со своей первой женой Ричард никогда бы не решился заговорить с Анной. Хотя порой сам себе удивлялся: ведь его вторая жена при всей ее женственности испытывала почти мужскую страсть к любому «кровавому» виду спорта. Совершенно очевидно, что Анна разделила бы увлечение Ричарда, заняв в том давнишнем, беспокоящем его инциденте позицию мужа.

Мальчики так увлеклись игрой, что не заметили, как Анна вошла в гостиную. Некоторое время она молча наблюдала за ними. «Какие они замечательные», – подумалось ей. Наконец она нарушила молчание:

– Эй вы, двое, уже поздно. Завтра такой день…

Марк, которому впервые за этот вечер пришло везение, поднял глаза и попросил:

– Мам, мы почти закончили. Еще пару минут, хорошо? Ну, пожалуйста! – Он обратился к брату за поддержкой. Лукаво прищурившись, Дэмьен возразил:

– Пошли, Марк. Раз мама говорит, что пора спать, значит, так оно и есть.