Служба окончилась. Люди стали выходить из храма на воздух. И местный служка принялся тушить фитили. Графиня явно смущала его, он оглядывался, косился, спотыкался. И…

Из-под ног мальчишки метнулась мышь. Тот дернулся. Плошка и так висела выше его головы. Рука неловко взмахнула, и масло выплеснулось на стену.

Та вспыхнула, как олимпийский факел. Словно ее неделю керосином поливали.

– Берегись!!! – завопил пастор, бросаясь к ребенку.

Насовершать глупостей не дали вирмане, которые оперативно выкинули из храма Лилю с Мирандой, а затем и пастора с ребенком.

– Там кто-то еще остался? – мрачно посмотрел Олаф на полыхающую церковь.

– Н-нет… – пастора била запоздалая дрожь.

Лиля вздохнула. Не остался – и ладушки. Сгорела – и дважды ладушки. В такую церковь и свинью-то не поселишь. Надо бы новую строить. А то народ не одобрит.

Интересно, сколько это будет стоить? Лиля посидела еще пару минут, глядя на огонь, который даже и не пытались тушить – только окатывали водой соседние дома. Чтобы они не занялись. А пастор смотрел на огонь совершенно мертвыми глазами.

Еще бы. Вряд ли здесь священники в такой громадной цене. Приходы заняты, а бродить по дорогам или искать новый… Грустно это звучит.

Одной рукой пастор прижимал к себе служку, и Лиля отметила их сходство. Отец и сын?

Ладно. Она еще узнает.

Лиля поднялась с земли, почти сама.

– Пастор, я понимаю ваше горе. Но и вы поймите меня…

– Да-да… – Опустил голову пастор. – Моя церковь сгорела, а графство бедно. Эдор говорил мне об этом каждый раз.

– Эдор воровал все, что движется. А что не движется – продавал и тоже воровал, – огрызнулась Лиля. – Графство бедно, но на храм у меня деньги найдутся.

В карих глазах пастора загорелись удивленные огоньки:

– Ваше сиятельство?

– Да, я. Пастор, где вы живете?

– У нас была комнатка над храмом.

– Нас?

– Я и мой сын.

Лиля едва успела подхватить челюсть. Сын?!

Хотя… А чего она удивляется?

Жениться здесь запрещено только с ранга альдона. А если до того – плодись и размножайся, сколько влезет.

– Пастор, это ваш единственный сын?

– Да, ваше сиятельство.

– Угу. А жена?

– Мария умерла от родильной горячки два года назад. Ребенок тоже не выжил… девочка…

Лиля положила мужчине руку на плечо.

– Пастор Воплер, вы же понимаете, что нам надо ехать в замок?

– Ваше сиятельство?

– У нас есть два варианта. Я могу написать мужу. Спросить разрешения. Потом, пока письмо дойдет, пока он ответит… Или я могу просто выделить деньги на постройку нового храма. Ну и нормального дома для вас. Вы присмотрите за строительством, а пока поживете в замке.

– Ваше сиятельство…

Вздох был определенно благодарным.

– Как зовут вашего сына, пастор?

– Марк.

– А Марк, пока вы будете заниматься постройкой нового храма и нового дома, будет учиться вместе с Мири.

– Ваше сиятельство?

Его что – заклинило?

– Ну да. Супруг прислал с девочкой аж трех учителей. Какая им разница – одного ребенка учить или двух?

– Э-э-э…

– Мири не будет возражать.

Лиля посмотрела на Миранду, которая громадными глазами уставилась на горящую церковь.

Конечно не будет. Особенно если мачеха поделится кое-чем из своей бурной молодости. Вы никогда не пробовали подсунуть учителю в стол штук пять медведок? Они так забавно визжат. Учителя в смысле. Медведка – насекомое молчаливое.

А подбросить на батарею смесь анальгина с перекисью водорода? Как, вы не знаете, что получится? А зря. Там получается очень красивый белый дым. Часто не попользуешься – рассекретят, но несколько четвертных контрольных они так отменили…

Лиля усилием воли отогнала воспоминания и улыбнулась пастору:

– Я полагаю, что у нас должен быть храм. Большой и красивый. Лес я выделю. Людей тоже. И пусть стараются. Вы приглядите за работниками. А службы… Я считаю, что в замке должна быть своя часовенка.

– Ваше сиятельство!

– Да-да. Вы подберете место, скажете слугам, и они постараются. А предметы культа закажем через моих знакомых в Альтвере. Вы не будете против?

– Что вы, госпожа графиня! Что вы!!!

– Тогда предлагаю не ждать, пока догорит, а грузиться в карету.

– Э-э-э…

– У вас есть что-то, что вы хотели бы взять с собой?

– Все, что у меня было, осталось там, – кивнул пастор на горящий храм.

– Ага. Тогда по приезде я познакомлю вас с моей домоправительницей. Эммой. Скажете, что вам нужно. И у меня живут несколько девушек-швей. Они вам сошьют облачение. Да и ребенку одежда не помешает, в том числе теплая. Зима на носу.

– Ваше сиятельство, как я смогу отблагодарить вас за вашу доброту?

Лиля могла бы с ходу припечатать – не лезь в мои дела, и будем квиты. Но…

Она уже поняла, что это за тип священника.

И поняла, почему у него могли не сложиться отношения с прежней Лилиан.

Редкий зверь, называется «священник верующий умный». Надо сказать, омерзительное существо, искренне любимое своими коллегами только в ранге мученика. А во всех остальных случаях…

Они не выжимают деньги из верующих.

Не привлекают в церковь паству.

Не говорят людям то, что они хотят услышать.

И – о ужас! – отказываются от пожертвований на церковь в пользу школ и детских домов, которым больше надо.

И за что такого любить? Нет бы, как все приличные люди, доить паству и ездить на джипе. А он! Старается помочь людям. Идиот!

Обычно таких засылают куда подальше. Что, видимо, и случилось с пастором Воплером. Изыди, противный, и не мешай братьям по вере интриговать и стричь капусту.

Такую глушь, как Иртон, еще поискать.

А вот найти такого священника – громадная удача. Они действительно целители душ. Но с Лилиан Иртон он явно не ужился бы. А вот с ней…

– Позаботьтесь о душах людей, которые живут на моей земле. Это будет главной наградой.

Карие глаза блеснули восторгом.

И Лиля внутренне расплылась в улыбке. Так его!

Ты у меня еще с рук кушать будешь.

– Пастор, в моем замке есть много книг, в которых рассказано о деяниях святых. Возможно, вы выберете себе что-нибудь в подарок?