Но не успел Маруш взяться за мушкет, как в шею ему впилось что-то острое с яркими перьями. Он ахнул, вытащил длинное острие, с недоумением посмотрел на него и выронил мушкет. Ноги у него задрожали, и он сел в пыль.

Патриарх обвёл глазами верхушки деревьев, окружавших деревню.

— Мы увидели ваш корабль задолго до того, как вы сошли на берег, — ровным суровым голосом произнёс он. — Только глупцы не приготовились бы заранее к защите своего дома. Мои охотники спрятались повсюду вокруг деревни, дротики они без промаха метают. Так что, сеньор, я достаточно от вас натерпелся. Забирайте своих матросов и уходите! А этого оставьте, он уже мёртв. И с вами так будет, если вы не уйдёте.

Пираты, как зачарованные, в ужасе смотрели на Маруша, который, сидя на земле, корчился в судорогах.

Держа перед собой мушкет и палаш, Рокко Мадрид, пятясь, стал отступать из деревни.

— Боули, веди команду обратно на корабль! Что мы можем сделать, если здесь полно невидимых карибов с отравленными стрелами?

Вся команда, волоча за собой Лудона, пятясь, двигалась к берегу. Патриарх и его люди как ни в чём не бывало продолжали заниматься своими делами, не обращая на пиратов никакого внимания. Мадрид, в жилах которого текла кровь испанских грандов, пришёл в бешенство от такой непочтительности; нигде и никогда не терять достоинство, требовать к себе почтения, с лихвой платить за обиды и мстить за оскорбления — такие заветы достались ему от предков.

* * *

Вернувшись на корабль, Мадрид дал волю своему гневу. Капитан скрипел зубами, а левый глаз у него дёргался — план мести наглым дикарям был готов.

— Снимаемся с якоря! Поднять паруса! Зарядить все пушки по левому борту! Курс на Гваяму! Разнести их поганую деревню в щепки! Получат пушечные ядра за свои отравленные стрелы! Я научу этих язычников хорошим манерам!

Прогремел залп, и пушки «Морского дьявола» разнесли маленькое селение. Хижины развалились, пальмы попадали, как спички, все заволокло огнём и дымом.

Глядя на пепел и обломки, сыплющиеся на развалины, Мадрид ликовал:

— Португалец! Иди вдоль берега! Боули, приведи нашего пленника ко мне в каюту, я с ним побеседую.

* * *

Забравшись на реи, Бен помогал приводить в порядок паруса. Глядя вниз, он видел якорь, словно висевший в прозрачной воде. Нед, задрав морду и виляя хвостом, расспрашивал хозяина: «Как тебе там, наверху? Небось оттуда видно все до самого горизонта?» — «Тебе бы здесь не понравилось, Нед, — так же беззвучно отвечал ему Бен, — мачта сильно раскачивается, а когда смотришь вниз, кажется, будто корабль стоит на месте. Но зато видно далеко-далеко вокруг! Видно, например, что вода, чем ближе к горизонту, тем больше меняет цвет, из зелёной делается синей, а из…»

Но тут он закричал и закричал очень громко:

— Корабль! Вижу корабль, капитан!

На нос выбежал Турон, доставая на ходу подзорную трубу. Он направил её в ту сторону, куда указывал Бен. Через секунду его худшие подозрения подтвердились.

— Вовремя ты их заметил, Бен! Это капер! Анаконда, выбирай якорь! Бери курс на восток, но держись ближе к берегу. Может, англичане нас ещё не увидели, тогда есть пока шанс ускользнуть от них. Спускайся с мачты, Бен! Все на палубу!

Турон взял штурвал у гиганта-рулевого:

— Бриз в сторону берега. Придётся лавировать! Что за чёрт! Гром? Слышал, Анаконда?

Гигант окинул взглядом небо.

— Откуда ж ему взяться, капитан. Нигде ни облачка. Да и капер тут ни при чём. С такого расстояния он не стал бы стрелять, смысла нет.

— Да, верно! И к тому же мы увидели бы в море всплеск от ядер, — согласился Турон. — Ну что бы там ни было, надо выбираться отсюда, идём к проливу Мона между Эспаньолой и этим островом, а дальше в Атлантику!

* * *

Ранние вечерние тени начали окрашивать небо над горизонтом в розовые и бледно-жёлтые тона. Команда «Девонской красавицы» в полном составе сидела на палубе, утирая пот и стараясь отдышаться после дневных плясок, — развлекались они в этот день долго и упорно. Капитану Тилу почудилось, что матросы не слишком-то усердствуют, и он заставил их петь и плясать вдвое дольше обычного. Наконец ему наскучило смотреть на неуклюжее топанье своей команды и слушать, как они, кто в лес кто по дрова, тянут матросские песни, и Тил ушёл к себе в каюту. К тому же он пропустил время своих возлияний.

Плотник сразу отложил в сторону скрипку и подул на онемевшие пальцы.

— Если мне придётся ещё раз играть этого проклятого «Весёлого капитана», я прыгну за борт!

Боцман отогнул повязку на повреждённой ноге и осторожно помассировал лодыжку.

— Слава богу, сегодня моей подпорке вроде получше!

Кок злобно рассмеялся:

— Ха! Скажи спасибо, что тебе не пришлось отплясывать эти дурацкие танцы.

— Танцы? — презрительно отозвался боцман. — Ты называешь это танцами? Да утка на сковородке и то пляшет лучше, чем вы!

— Согласен, согласен, неуклюжие скоты они все, верно? — неожиданно раздался голос капитана, подкравшегося к недовольным матросам. Лисолов Тил обожал появляться внезапно, это держало команду в напряжении. И тут он сделал глоток из бокала и протянул:

— Ну и денёк! До чего же мы, бедные, устали! Развалились тут, как бродяги-бездельники! Тебе, кок, готовить сегодня, видно, не надо? И вперёдсмотрящего нет на месте! И вахтенного! Значит, корабль идёт сам по себе, да?

Все вскочили и забегали по палубе с крайне занятым видом. Они знали, что капитан Тил всегда найдёт работу для каждого. Тил обдумывал, к чему бы ещё придраться, но тут с мачты раздался крик:

— Корабль! Вижу корабль! Французы, капитан! Быстро прибежав на нос, Тил повёл подзорной трубой вдоль берега и заметил «Мари».

— Точно! Они! Крадутся на восток и жмутся к берегу! Ставлю фунт китайского чая против унции, что французишка хочет пролезть через пролив в океан!

Он решительно сложил трубу.

— Ничего у него не выйдет! Займём позиции восточнее и отрежем наглецу путь к проливу. Встретим его, так сказать, нос к носу!

Тил промчался по кораблю, расталкивая всех, кто попадался на пути, отобрал у рулевого штурвал и повернул его, меняя курс:

— Ну, за дело взялся сам капитан! На этот раз лягушатнику от меня не удрать!

— Но, капитан! — возразил рулевой. — Ветер в сторону берега, чтобы держаться вашего курса, надо лавировать!

Тил взглянул на него, как на безумного.

— Ты что, считаешь, я ничего не смыслю в судовождении? Не умею маневрировать? Ну-ка, стань рядом да смотри, как это делается!

Изо всех сил стараясь говорить как можно уважительней, рулевой начал объяснять:

— Прошу прощенья, сэр, но одно дело — идти по ветру, когда фок-мачта повреждена. А если придётся менять галсы, мачта не выдержит, она сломается и упадёт назад или вперёд, куда ветер потянет, сэр!