***

«У тебя написано про Хусавик. Стыдно признаться, я только от тебя узнала о существовании такого города. Почему именно он?»

«Не знаю, как объяснить»

«Попробуй словами»

«Это ощущение, энергетическое, что ли. Блин, я косноязычен»

«Нисколько. Понимаю примерно, о чём ты. Расскажи, что тебе там близко»

«Он маленький, но сам как отдельный мир. Снежная сказка, суровая, но прекрасная»

«Ты собираешься туда ехать?»

«Да, очень хотел бы. А что?»

«Ничего»

«Нет уж, говори. Я не отстану»

«А я и не хочу, чтобы отставал. Я тоже в него влюбилась. Вчера смотрела фотографии, поэтому понимаю, о чём ты говоришь»

«Здорово. Может, у нас бы получилось вместе?»

«Поехать туда? А как же твоя жена?»

«Я уже сказал, что с ней поговорю. Она сейчас в отъезде, но как только будет подходящий момент, сразу всё обсужу»

«Хорошо»

«Так если всё получится у нас, едем вдвоём?»

«Думаю, да. Я бы с удовольствием»

«Блин… это круто. Ты не представляешь, что я сейчас чувствую»

«А мне страшно. Я ведь могу тебе совсем не понравиться»

«Глупая моя. Ты уже мне безумно нравишься. Думаю о тебе постоянно»

«И я о тебе. Но это не мешает мне бояться»

«Значит, нужно ехать вместе как можно быстрее. И я покажу тебе, что бояться нечего»

«Хорошо. Значит поедем, как только будет такая возможность»

Когда мы с Демом прилетаем обратно в Питер, меня ждёт сюрприз. В аэропорту – Дима. Встречает меня с рейса, и вместе с удивлением, которое заполоняет нутро, я испытываю тревогу. Неужели ему настолько нужно со мной поговорить о разводе, что он примчался прямо сюда? Пока я не успела обдумать, что будет дальше, когда он узнает обо мне в роли Элен, да и, по правде говоря, боюсь этих мыслей. Но они словно снежная лавина, уже неслись на меня с бешеной скоростью, и скоро должны были накрыть с головой.

– Какой сюрприз, – вскидываю я брови, когда мы с Демьяном подходим к Диме. – Дем, это мой муж Дмитрий. Дима, это Демьян. Мы вместе работаем.

Мужчины пожимают друг другу руки с таким видом, будто это последнее, чего оба желают.

– Тогда до завтра? – уточняет Демьян, приподнимая бровь.

– Да, давай до завтра. Спасибо, что предложил подбросить, но мы теперь уж доберёмся.

Когда устраиваюсь рядом с мужем в машине, не понимаю, что чувствую. Вроде бы должна испытывать страх. Если Дима прямо сейчас начнёт говорить о разводе, я почувствую себя запертой в тесную клетку. Одно дело знать о его намерениях и ждать этой беседы, и совсем другое – услышать то, к чему вообще нельзя быть готовой.

– Как время провела? – интересуется Дима, выруливая на шоссе, по которому несутся машины. Я смотрю в окно и даже сейчас во мне слишком живы отголоски итальянских впечатлений. Кажется даже, что и солнце в Питере сейчас светит как-то по особенному. Как в Неаполе.

– Хорошо. Классная страна и город. Много гуляла.

– Вы ездили туда погулять?

Дима притормаживает на светофоре и поворачивается ко мне. В этот момент единственное, чего хочется, выпалить ему всю правду, но я держусь. Не здесь и не сейчас, потому что знаю – вряд ли почувствую удовлетворение от этого скоропалительного признания.

– И погулять тоже. А что? Ты что-то имеешь против?

– Нет. Это же только бизнес?

– Можно подумать, тебе есть до этого дело. – Фыркнув, я складываю руки на груди и снова отвернувшись к окну, даю понять, что разговор закончен. А Дима и не стремится его продолжать. Ему и ответить-то мне нечего. А мне, пожалуй, ответ уже и не нужен.

В квартире пусто. Девочки всё ещё у моих родителей, откуда их должен привезти папа уже завтра. После чего мы снова продолжим жить привычной, на первый взгляд, жизнью. С той лишь поправкой, что наша семья держится на волоске и может развалиться в любой момент.

Когда выхожу из душа, Дима обнаруживается сидящим в кухне. Он вертит в руках сотовый, будто телефон – это всё, что ему сейчас нужно. Впрочем, так оно и есть. На память снова приходит разговор о Хусавике Димы и Элен. И я, кажется, уже знаю, что мне нужно делать.

– О, у нас тут мясное царство, – улыбаясь, говорю я, инспектируя холодильник. – Стейки, стейки, стейки… Ты вправду собирался ими питаться?

– У меня просто не было выбора, – пожимает плечами Дима. – Моя жена уехала с другим в Италию.

Не знаю, что стоит за его словами, но мне хочется поддержать эту игру.

– Видишь, как ты быстро адаптировался. Еда имеется, в квартире даже чисто… Любовницу не приводил, а, Шарапов?

Я делаю вид, что увлечена выбором мяса, на деле же буквально застываю в преддверии ответа Димы.

– Не приводил. А ты, Шарапова, любовника себе в Италии не завела?

– Пока нет. Но как только, так сразу сообщу.

Когда поворачиваюсь к мужу, достав из холодильника упаковку стейков, на лице его такое выражение, которого не видела никогда. Растерянность, удивление, даже оторопь.

– Слушай, Дим, а сгоняй за овощами, а? Вино же у нас осталось? Устроим романтический вечер, – предлагаю прежде, чем муж что-нибудь скажет по поводу любовника.

– Осталось, да. Какие овощи брать?

– Черри, салат, огурцы. Остальное вроде есть.

– Хорошо. Я быстро.

Он одевается и уходит, а я прислоняюсь к стене и закрываю глаза. Не думала, что всё будет настолько остро восприниматься. Но у меня нет иного выхода кроме как взять себя в руки и продолжить то, что я задумала. Как бы тяжело ни было это делать.

Стейки, чёрт бы их побрал, удаются на все сто. И простой овощной салат с брынзой на вкус – идеален. Всё потому, что я стараюсь сделать всё так, чтобы блюда стали настоящим произведением искусства. Зачем? И сама не знаю. Кажется, просто должна закрыть какой-то гештальт.

– Дим! Иди к столу, мясо готово.

Муж появляется в кухне через пару минут, когда я раскладываю салат на больших тарелках.

– Открывай вино, пусть немного подышит.

– О, кажется, кто-то нахватался умных вещей в Италии.

– Именно так.

– А чего ещё нахваталась?

– А это секрет.

Устроившись за столом, я улыбаюсь и принимаюсь за стейк. Дима тоже отдаёт должное ужину, а я пользуюсь тем, что он увлечён едой, и просто наблюдаю за ним со стороны. Что бы там ни было, он мне родной человек. Даже если и ведёт себя сейчас так, как не поступают и с врагами.

– У меня к тебе разговор будет, – откинувшись на спинку стула после того, как расправился с мясом, произносит Дима, и я понимаю, что должна сказать то, что так и вертится на языке. Сказать не потому, что желаю уязвить мужа, нет. Просто хочу оставить себе хоть единственный шанс на то, чтобы не было так бесконечно больно уже через минуту.