— Хвастливый Бодвок, — усмехнулась Нуала, — ты не смог превзойти моего брата на прошлом празднике Лага. Почему ты решил, что сможешь быть лучше его сейчас?

— Потому что в этом году я сильнее, чем в прошлом, — сказал Бодвок, — и когда я стану победителем в состязании, Нуала, в награду ты поцелуешь меня.

— Ни за что! — негодующе заявила она, покраснев, но Кейлин заметила, что ее возмущение на самом деле не такое искреннее, как Нуала хотела представить.

Бодвок обаятельно улыбнулся.

— Ну, посмотрим, — сказал он и отошел к другим юношам, готовящимся к забегу.

— Кто он? — спросила Кейлин.

— Это Бодвок. Его отец Карвилиус — глава одной из деревень нашего деда. Твоя мать должна была выйти замуж за Карвилиуса, но когда вместо него выбрала твоего отца, он женился на катувеллонке. Бодвок — последний из их детей.

— Ты нравишься Бодвоку, Нуала, — подзадорила Кейлин свою младшую кузину. Нуала хихикнула.

— Это верно, — согласилась она. И прибавила:

— Он красивый.

— И, я думаю, ужасно хочет тебя, — сказала Кейлин. — Он может стать твоим первым мужем.

— О, не говори никому о том, что цыганка предсказала мне двух мужей, — попросила Нуала. — Ни один мужчина не захочет иметь со мной дела, если будет думать, что это укоротит его жизнь. Тогда я умру старой девой.

— Не скажу, — пообещала Кейлин. — Однако пойдем посмотрим состязание и увидим, должна ли ты Бодвоку поцелуй.

Никто не верил, что кто-нибудь победит Корио, но, к всеобщему удивлению, на этот раз Бодвок финишировал на целую ногу впереди чемпиона. В кожаных сандалиях, с влажной от пота мускулистой грудью, он подошел широким шагом к удивленной Нуале.

— Ты должна мне поцелуй, Нуала с голубыми-голубыми глазами, — сказал он тихо, и широкая улыбка озарила его красивое лицо.

— Почему это я должна целовать мужчину, победившего моего любимого брата? — спросила она, затаив дыхание и чувствуя слабость в коленках. Он был так… так великолепен!

Бодвок не согласился с ней. Он подошел, прижал к себе Нуалу и наклонился, чтобы поцеловать ее. Нуала глубоко вздохнула и обмякла, почувствовав, как его губы прижались к ее губам. Она чуть не упала, когда он нежно освободил ее от своих объятий. Девушка выпрямилась. Ее обычно бледное лицо стало краснее, чем у всех наблюдавших за этой сценой бегунов, включая хохотавшего брата.

— Нуала? — произнесла Кейлин низким голосом. Голос кузины привел Нуалу в чувство. Отступив, она изо всей силы ударила Бодвока.

— Я не говорила, что разрешаю целовать меня, дурак! — крикнула она и убежала.

— Она любит меня! — воскликнул Бодвок и по вернулся к Корио:

— Скажи своему отцу, что я хочу взять в жены Нуалу! — выпалил он и поспешил вдогонку да убегающей девушкой.

Толпа разошлась. Кейлин посмотрела на Корио, — Она хочет быть с ним?

— Бодвок нравится Нуале уже несколько лет, а теперь не четырнадцать. Возраст вполне подходящий, чтобы стать женой. Они хорошая пара. Ему восемнадцать лет, и он крепкий парень. У них родятся красивые дети, Кейлин. Теперь нам надо найти мужа и для тебя, кузина. Не думаю, что ты можешь считать меня подходящим претендентом, верно? — Какое-то мгновение он с надеждой смотрел в ее глаза, и Кейлин ощутила, к своему удивлению, что ее кузен Корио испытывает к ней чувства, которые, если поощрить их, могут перерасти в любовь.

— О, Корио! — воскликнула она и взяла его за руку. — Я люблю тебя, но моя любовь — это любовь сестры к брату. Не думаю, что когда-нибудь она станет чем-то большим. — Кейлин обняла его. — В этот период моей жизни мне больше нужен друг, а не муж. Будь моим другом.

— Такой красивой девушки я никогда не видел, а она хочет стать только другом, — сказал Корио печально. — Я, наверное, прогневал богов, и поэтому они ниспослали мне такое несчастье.

— Ты самый милый брат, — рассмеялась Кейлин, — и я совсем не переживаю за тебя. Твоя дорога усеяна разбитыми сердцами!

В этот вечер Кейлин получила представление о предках добунни. Ее дед встал перед собранием всех добунни в своем зале и начал рассказывать историю кельтского племени. Рядом с ним играл молодой музыкант, мелодия, в зависимости от рассказа, звучала то нежно, то неистово. Сира и Маеве суетились в зале, следя за тем, чтобы гостям было удобно, а младшая жена Берикоса Бриджит гордо сидела на возвышении у всех на виду.

Прожив три месяца среди добунни, Кейлин редко видела Бриджит и никогда не разговаривала с ней. Бриджит была красива холодной красотой, у нее была безупречная мраморная кожа, серебристые глаза и черные-черные волосы. Она держалась в стороне, считая, что ей ничего не надо, кроме покровительства ее пожилого мужа.

— А когда он умрет, что с ней будет? — как-то спросила Сира.

— Она найдет другого старого дурака, — сухо ответила Маеве. — Ни один молодой мужчина не возьмет ее, ведь у нее нет сердца. А какой-нибудь старик может обмануться, решив, что ему будут завидовать, поскольку он обладает такой красивой молодой женой.

…Через несколько дней после праздника Лага собрали последний урожай. В садах сняли яблоки и груши. Поля вспахали и засеяли озимой пшеницей. Кенлин выкопала морковь, репу и лук для зимних заготовок.

— Капусту оставь. — посоветовала Сира. — Пока нет опасности сильных морозов, в огороде ей будет лучше. А чечевицу всю надо собрать, детка. Я хочу сама посушить ее и положить на хранение.

— Присмотри за Кейлин, когда меня не станет, — сказала Бренна Сире как-то днем. — Все, кого она любила, покинули ее. Она храбрая девочка, но я слышу, как она плачет по ночам, думая, что я сплю. Она очень страдает.

— А почему не Маеве? — спросила Сира. — Она ведь твоя сестра.

— Маеве все еще сходит с ума по Берикосу, — ответила Бренна, — и, кроме того, Кейлин все время проводите тобой, Сира. Она относится к Маеве с уважением, но доверяет и любит тебя. Обещан, что присмотришь за ней, моя дорогая старая подруга. Мое время уходит с каждым часом, но я не могу спокойно покинуть этот мир, пока не буду уверена, что у Кейлин есть хороший друг и защитник.

— Когда ты уйдешь через врата смерти, я буду опекать Кейлин как собственную внучку, — пообещала ей Сира. — Клянусь Лагом, Дану и Махой. Можешь спать спокойно, я сдержу свое слово.

— Я верю, — сказала Бренна с явным облегчением. Бренна умерла в канун Нового года, через шесть месяцев после ранения. Она легла спать и не проснулась на следующее утро. Кейлин вместе с Сирой и Маеве обмыли тело и приготовили его для погребения. Кейлин и ее бабушка почти ничего не имели. Однако рядом с телом Бренны уложили разрисованные горшочки и бронзовые сосуды для еды и питья, немного ювелирных изделий, мех, одежду и другие вещи, которые нужны женщине согласно обычаю, учитывая, что она должна быть похоронена, как подобает жене вождя.

Бренну похоронили за несколько часов до захода солнца, когда должен был начаться Новый год. Музыкант играл печальную мелодию, в то время как присутствующие медленно шли за телом. Берикос сопровождал свою жену к месту ее последнего успокоения вместе с другими членами семьи. Даже Бриджит присутствовала среди официальных плакальщиц. Как всегда, она старалась быть в центре внимания Берикоса.