Физические проявления, развивающиеся во время дыхания в разных областях тела – это вовсе не простые физиологические реакции на гипервентиляцию. Они характеризуются сложной психосоматической структурой и обычно имеют для тех, кто их переживает, конкретное психологическое значение. Иногда они представляют собой усиленный вариант напряжений и болей, известных человеку из повседневной жизни в качестве хронической проблемы, либо симптомов, которые появляются во времена эмоционального или физического стресса, усталости, недосыпания, слабости, вызванной болезнью, или использования алкоголя или марихуаны. В других случаях они могут распознаваться как пробуждение старых дремлющих симптомов, от которых человек страдал в младенчестве, детстве, при достижении половой зрелости или в какой-то другой период жизни.

Напряжения, которые мы несем в своем теле, могут высвобождаться двумя разными способами. Первый из них включает в себя катарсис и абреакцию – разрядку сдерживаемых физических энергий посредством содроганий, конвульсий, различных движений, кашля, потуг и рвоты. Кроме того, и катарсис, и абреакция, как правило, включают в себя высвобождение блокированных эмоций путем плача, крика или других видов голосового выражения. Древнегреческий философ Аристотель ввел термин катарсис, буквально означающий «очищение», для описание эмоционального освобождения, переживаемого зрителями древнегреческих трагедий и посвящаемыми, участвующими в древних мистериях (Aristotle 2006). В современной психиатрии он используется для ситуаций, где эмоциональное и физическое освобождение не связано с проявлением какого-либо конкретного бессознательного материала. Для ситуаций, где такую конкретную связь можно установить, используется термин абреакция.

Абреакция – механизм, хорошо известный в традиционной психиатрии с того времени, когда Зигмунд Фрейд и Джозеф Брюер опубликовали свои исследования истерии (Freud and Breuer 1936). Различные техники абреакции успешно использовались при лечении травматических эмоциональных неврозов; кроме того, абреакция составляет неотъемлемую часть новых переживательных психотерапий, как-то: неорейхианской работы, практики гештальта и примитивной терапии. Далее в этой книге мы будем довольно подробно обсуждать разногласия в традиционной психиатрии и психотерапии, касающиеся терапевтической ценности абреакции.

Второй механизм, способный высвобождать физические и эмоциональные напряжения, играет важную роль в Холотропном Дыхании и других видах терапии, использующих техники дыхания. Он представляет собой нововведение в психиатрии и психотерапии и по своей эффективности не уступает абреакции или даже превосходит ее. Здесь глубинные напряжения выходят на поверхность в форме неослабевающих мышечных сокращений различной продолжительности («тетании»). Выдерживая эти мышечные напряжения в течение длительных периодов времени, дышащие поглощают большие количества ранее сдерживаемой энергии и, избавляясь от них, упрощают функционирование своих тел. Глубокое расслабление, обычно следующее за временным усилением прежних, или полным проявлением ранее латентных напряжений, свидетельствует о целительном характере этого процесса.

У этих двух механизмов имеются параллели в физиологии спорта; хорошо известно, что можно разрабатывать и тренировать мышцы двумя разными способами: с помощью изотонических и изометрических упражнений. Как следует из названия, при изотонических упражнениях напряжение мышц остается постоянным, в то время как их длина меняется. При изометрических упражнениях напряжение мышц меняется, но их длина все время остается одной и той же. Хорошими примерами изотонической деятельности могут служить бокс и аэробика, в то время как различные виды тяжелой атлетики представляют собой отчетливо изометрические формы деятельности. Оба эти механизма чрезвычайно эффективны при высвобождении и расслаблении глубинных хронических мышечных напряжений. Несмотря на свои поверхностные различия, они служат одной и той же цели, и в Холотропном Дыхании очень эффективно дополняют друг друга.

Во многих случаях, трудные эмоции и физические проявления, всплывающие из бессознательного во время холотропных сеансов, автоматически разрешаются, и дышащие приходят в глубоко расслабленное медитативное состояние. Тогда никакие внешние вмешательства не требуются, и они остаются в этом состоянии, пока не вернутся в обычное состояние сознания. После короткой проверки у фасилитаторов, они переходят в художественную комнату для рисования мандалы. Если дыхание, само по себе, не ведет к хорошему завершению, и остаются остаточные напряжения или неразрешенные эмоции, фасилитаторы предлагают специальную форму работы с телом, помогающую достигать лучшего завершения сеанса.

Общая стратегия этой работы состоит в том, чтобы просить дышащего сосредоточить внимание на той области, где имеется проблема, и делать все необходимое для усиления существующих ощущений. Затем фасилитатор помогает еще больше усиливать эти ощущения путем подходящего физического вмешательства извне. В то время, как внимание дышащих сосредоточивается на энергетически заряженной проблемной области, мы поощряем их находить спонтанные двигательные или голосовые реакции на эту ситуацию. Такие реакции не должны отражать сознательный выбор дышащего, полностью определяясь бессознательным процессом. Нередко они принимают полностью неожиданную и поразительную форму глоссолалии или употребления неизвестного иностранного языка, детского лепета, тарабарщины, голоса конкретного животного, камлания шамана или другого вида голосового выражения из той или иной культуры, неизвестной дышащему.

Столь же часты совершенно неожиданные физические реакции, вроде сильных содроганий, конвульсий, кашля, потуг и рвоты, а также различных характерных движений животных – карабканья, летания, копания, ползания, скольжения и других. Очень важно, чтобы фасилитаторы поощряли и поддерживали все, что возникает спонтанно, а не применяли какой-либо метод, предлагаемый той или иной школой терапии. Эта работа продолжается до тех пор, пока фасилитатор и дышащий не соглашаются с тем, что сеанс достиг адекватного разрешения.

Даже если дышащие разрешают нам проводить с ними телесную работу или даже просят об этом, они в течение всего времени сохраняют за собой полный контроль над процессом с помощью заранее оговоренного сигнала «стоп». Слыша это слово, мы прерываем все свои действия и выясняем, почему человек использовал это слово. Иногда причина состоит в том, что вмешательство не кажется ему или ей правильным или эффективным. Чаще работа с телом применяется правильно, но выносит на поверхность больше бессознательного материала, чем готов переварить дышащий. В обоих случаях работа останавливается, и мы получаем обратную связь от дышащего. После выяснения того, почему был использован сигнал, мы решаем, как двигаться дальше.

Мы ни при каких обстоятельствах не продолжаем работу с телом после того, как дышащий попросил нас остановиться, даже если мы убеждены, что наше вмешательство было правильным и будет полезно. Это могло бы привести к серьезному подрыву доверия на очень глубоком и важном уровне, и навсегда испортить наши отношения с этим человеком. Однако мы заранее информируем участников, что не будем прерывать работу, если только они не используют именно слово «стоп». Такие заявления, как «оставь меня в покое», «уйди от меня, ты меня убиваешь», «отцепись от меня, ублюдок» или «отвали» будут считаться частью диалога дышащего с персонажами внутренней драмы, а не имеющими силу сигналами для фасилитаторов.