Миссионеры стали проникать — особенно после Второй мировой войны — в горы Мизорама и соседней Бирмы весьма активно. И мирно. Они не навязывали горцам свои законы, не требовали немедленно надеть брюки или хотя бы шорты. Могли оказать медицинскую помощь и открывали школы. А горцы уже хорошо представляли себе, что без образования и английского языка детям их придется трудно.

В школах с тщательностью, достойной галицийского хедера, принялись изучать Ветхий Завет. И многим старательным ученикам так пришлась по душе история Народа Израильского, что стали они задумываться: а куда делись десять пропавших колен Израиля?

Надо сказать, что колена эти ищут не первую сотню лет, причем все на Востоке. Но это искали европейские и еврейские ученые. А тут по-новому взглянул на родной народ и его историю ученик-отличник одной из школ, где выучил историю Израиля наизусть.

И пришел к выводу, что родное его племя и есть одно из колен Израилевых. Известное дело: когда ты в чем-то безоговорочно убежден, то любые факты покорно ложатся в твою теорию. Так, достаточно поверить в еврейский заговор, как отсутствие в кране воды логично и четко объясняется: известно, кто выпил воду. А наш отличник пришел к совершенно другому выводу, но все равно отныне все подтверждало его правоту. Соплеменникам его теории пришлись по вкусу: уважение к евреям было прочно привито шотландскими учителями. Антисемитизму же в горы Мизорама и соседней Бирмы добраться не удалось, очевидно, из-за отсутствия объекта для ненависти.

Через некоторое время горцы свято уверовали в то, что они и есть истинные евреи. Ну а достать в наше время учебники иврита совсем не проблема даже в горах на индийско-бирманской границе.

Мы здесь не будем касаться щекотливого вопроса о признании их евреями на исторической — теперь исторической! — родине: это тема особого исследования. Нас интересует другой вопрос: откуда столько прихожан в рангунской синагоге. И мы можем ответить: с гор Северной Бирмы. Поскольку с гор Мизорама новое учение стремительно распространилось в горах Бирмы, особенно же среди народности качинов.

Цивилизованные и к этому моменту крещеные качины издавна контактировали с немногочисленными индийскими евреями, осевшими в Рангуне и волею небес женившимися на рангунских качинках. Точь-в-точь как отец еврея Питера, с которого мы и начнем наш рассказ…

В середине XVIII века на месте рыбацкой деревушки Янгона на побережье Андаманского моря возник город с тем же названием.

Возник он не случайно, а по повелению короля Мьянмы, ибо место было очень удобно для основания порта. Через сто лет город и всю страну захватили англичане, переименовавшие город в Рангун, а страну — в Бирму. Бирма стала частью Британской Индии, и на одного английского солдата приходилось там по меньшей мере десять индийцев-сипаев. Все это имеет значение для нашей истории, ибо так уж получилось, но в туземных частях англо-индийской армии всегда много было индийских евреев из группы бней исраэль. Евреи в Индии составляют даже не тысячную долю процента населения, но отчего-то прикипели душой к военной службе, оттого и заметны были в армии. Это, так сказать, присказка. Сказка — вполне правдивая — впереди…

…Лет двадцать назад российский востоковед-бирманист служил в столичном городе Мьянмы Янгоне (и страна, и столица вернули себе исторические имена, но в нашей литературе более привычны старые, данные англичанами; так что и мы будем говорить Рангун и Бирма). В свободное от работы время он гулял по городским улицам, чтобы подробнее познакомиться со страной. И вот на одной из тихих улиц он увидел харчевню, название которой его остановило. Харчевня называлась «У еврея Питера». Оговариваюсь сразу; востоковед — не еврей, и никакой ностальгии по гефилтэ фиш, которая могла бы подаваться в точке общепита с таким названием, у него не было. Но интерес возник сразу. И он зашел в заведение. В дверях его встретил коренастый темнокожий человек с монгольским разрезом глаз. Как выяснилось, это и был еврей Питер. От еврея — так, как его себе представлял наш востоковед, — у него были разве что курчавые волосы.

— Шалом! — произнес востоковед, тем самым исчерпав запас еврейских слов наполовину. (Второе слово, которое он знал, было «цимес», но цимесом здесь точно не пахло.)

— Шалом! — отвечал еврей Питер и, перейдя на очень плохой английский язык, осведомился: — Вы, наверно, самый настоящий еврей? Из Израиля?

Востоковед наш — дивный образец славянина. Так что можно судить, сколь занятны взгляды еврея Питера на своих единоплеменников. Оказалось, что покойный отец владельца, которого он почти не помнит, был действительно евреем из Бомбея, сержантом англо-индийской армии. После изгнания японцев он вышел в отставку и поселился в Бирме. Женился на местной женщине из горского народа качинов и через два года после рождения сына умер. Так что никакого еврейского воспитания Питер не получил, но всегда знал, что принадлежит к экзотическому народу евреев, и этим очень гордился. Поскольку индийцев в Бирме, мягко говоря, недолюбливают, еврейская национальность служила ему и защитой. Да и очень уж он — кроме волос — похож на качинскую маму. Подает он в харчевне все то же, что и в других, но свинину в готовке не использует. Вообще же, сказал он, название «У еврея Питера» он дал для экзотики и привлечения клиентов: а то вокруг все больше обыденная еда — бирманская, китайская и индийская.

Ходит он иногда и в синагогу. Оказалось, что она в Рангуне наличествует.

— Приходите, увидите наших. Такие же евреи, как я. — И, увидев вопросительный взгляд востоковеда, пояснил: — Качины в основном.

Рангунская синагога — одноэтажное здание на Пью-роуд, одной из окраинных улиц.

Внешне она ничем не напоминает привычный для Бирмы храм — тут их множество: буддийские, индуистские, конфуцианские и мечети. Разве что Маген-Давид над входом отличает ее сразу от других похожих домов вокруг. По будним дням здесь пусто и тихо, но по субботам собираются прихожане: на миньян хватает. Единственно, чего не хватает на наш привычный взгляд, так это еврейских лиц. Публика собирается темнокожая, частью — меньшей — похожая на индийцев, а большей частью — крепкие коренастые люди с раскосыми глазами и смоляно-черными волосами. Так выглядят бирманские горцы — карены, шаны, качины. Люди одеты по-европейски, все в кипах. Женщины — в платках. Галереи для женщин здесь нет, они молятся в левой части синагоги за занавесом. Перед входом все разуваются — так в Бирме принято перед входом в дом.

Еврейские лица (в нашем понимании) можно увидеть на еврейские праздники Рош-а-Шана, Йом-Кипур, Симхат-Тора. Тогда сюда приходят сотрудники израильского посольства и любые израильтяне, оказавшиеся в Рангуне. Сюда же заходил мой знакомый востоковед, который узнал о синагоге от еврея Питера в экзотической харчевне «У еврея Питера». Некоторые израильтяне, которые не без смущения смотрели на здешних сынов Израиля, натыкаясь глазами на его лицо, делали ободряющие жесты руками и понимающе улыбались. Среди всей этой публики даже его сугубо славянское лицо казалось почти своим. Но не дай вам Бог показать рангунским прихожанам наличие хоть какого бы то ни было сомнения! В лучшем случае вас бы с позором вывели из синагоги и прогнали бы, не дав обуться. В худшем…