— Ну что, Витя, едешь с нами?

Тот кивнул.

— Тогда скажи мне ещё вот что: нет ли здесь ламп дневного света в каких-нибудь загашниках?

— Есть, а как же. В каптёрках этого добра навалом.

— Отлично. Завтра вернёмся, покажешь, где взять.

И мы двинулись назад в Поляны.

Нового члена общины встретили со сдержанным гостеприимством. Спать ему пока что было негде, запланировали обустроить комнатку в доме на ферме. Таисия Прокофьевна, дождавшись, когда рядом не будет лишних ушей, сказала мне:

— Нельзя, конечно, человека бросать на морозе одного… Но ить молодой мужик, а у вас две девки. Вожжа-то вдруг под хвост попадёт… Как бы не разругались вы тут все из-за женского полу…

Я не ответил. Мысли такие и у меня были, но не оставлять же его было замерзать на неотапливаемых складах. Да и руки… руки, действительно, были нужны.

На следующий день, наконец, сняли полы повсюду, где планировали. Площадь огорода получилась небольшой — меньше сотки, но для начала нам этого было достаточно. Только вот предстояло поднять уровень почвы на полметра, а это значит, нужно было таскать её в тележке со двора. Этим весь следующий день и занимались Стас с девчонками, а я, Егорыч и Витя поехали обратно в часть — забрать бензин, ещё продукты и прочую всячину.

В первую очередь прошлись по ротным каптёркам. Как и следовало ожидать, в них было много интересного. Среди прочего я набрал сотню люминесцентных ламп с пускателями, которые очень нужны были нам для освещения, прежде всего, ферм. Нашлись там и обычные лампы накаливания, два десятка отличных фонарей на аккумуляторных батареях. Всем этим мы загрузили под завязку обе машины, а продукты покидали в трактор.

Бродя по части, я настойчиво искал очень важную для нас вещь — рацию. Комплект таких штуковин помог бы нам решить вопрос со связью. Ещё я надеялся найти оружие, но все оружейки были пусты — военные к этому вопросу подошли скрупулёзно и всё вывезли.

Так шёл день за днём. Уже закончили работы с фермой. Девчонки под руководством Таисии Прокофьевны, которая когда-то была в совхозе агрономом, вовсю высевали овощи. Сделали там освещение, и на ферме было настоящее царство света.

К концу сентября ощутимо похолодало. Если в первых числах днём ещё была плюсовая температура, доходившая даже до десяти градусов, то теперь днём было минус пять-десять, а ночью доходило до минус двадцати. Небо было постоянно покрыто облаками, лишь изредка немного рассеивалось, и в такие моменты мы видели, что Солнце уменьшилось в размерах, пока ещё незначительно, но уже заметно. В середине сентября выпал обильный снег, и я даже пару раз расчищал трактором площадку возле дома и во дворе.

Колодец занесло, но снега было сколько угодно. Мы набирали его в вёдра и ставили в сенцах, где он постепенно таял.

В баню по-прежнему ходили к Егорычу во двор, благо, он располагался сразу за нашей фермой. Так постепенно налаживался наш быт в новых условиях. Но дальнейшего похолодания мы ожидали с тревогой, опасаясь, что при экстремально низких температурах не сумеем протопить два дома.

Станислав Андреевич Скворцов

В конце августа произошло таинственное, даже мистическое, событие. Я зашёл в библиотеку за какой-то книгой. В дальнем конце зала я увидел человека со знакомыми чертами. Он стоял и как будто рассматривал что-то, глядя сквозь меня. Присмотревшись, я узнал Игоря. Обрадовался, кинулся к нему:

— О, Игорь, ты приехал? А чего домой не идёшь? Молодец, мы так тебя ждали! Продукты запасли, у нас и свет, и тепло.

Но Игорь как будто не слышал меня. Вдруг он сел, прямо где стоял, на стул, затем вскочил и опрометью кинулся мимо меня, а когда я оглянулся, прямо на моих глазах исчез, словно растворившись в воздухе.

Дома я допросил всех, не видели ли Игоря, но и Зойка, и Генка только смотрели на меня удивлённо, а Генка спросил:

— Да откуда ему здесь взяться?

Что это было? Видение, мираж, какой-то психологический феномен? Может, я бредил?

Следующей ночью я проснулся от яркого света. Наша кровать стояла прямо у окна и, открыв глаза, я увидел потрясающую картину — тысячи, а то и десятки тысяч падающих звёзд. Они заполняли всё небо и излучали сияние, сравнимое с дневным светом, правда, свечение их было холодным, голубоватого оттенка.

Я толкнул Зойку, и мы молча любовались этой картиной несколько минут, затем, не сговариваясь, вскочили и, едва прикрывшись, выбежали на улицу. Следом выскочили и Генка с Томкой. Звёзды летели и летели по небосводу.

— Что это? — спросил ошалевший от величия увиденного Генка.

Я развёл руками.

— Может, метеоритный поток?

Так мы и не выяснили ничего. Посидев и поболтав немного, разошлись спать. А звёзды всё неслись и неслись, и до самого утра в окно лился голубоватый призрачный свет.

К началу октября мы более или менее неплохо устроились в двух домах. В одной комнате жили мы с Зойкой, во второй Генка с Тамарой, в третьей дед Мазай с Егорычем, бабка Таисия занимала отдельную, самую маленькую. Витёк, как его все стали называть, поселился в соседнем доме при ферме, где у него была отдельная небольшая комната. Его обязанностью было следить за отоплением, пожарной безопасностью и режимом освещения.

Электроэнергии, благодаря увезённой из воинской части цистерне с соляркой, у нас было в достатке. За работой генератора следил Егорыч. Цистерну нам удалось закатить прямо в помещение администрации, где Егорыч поддерживал приемлемую температуру.

Однако с топливом ожидались проблемы. Генка считал, что его нам хватит на пять лет:

— Это армейское топливо, у него срок хранения повышенный, потому что в составе нет присадок. Но всё равно это пять лет максимум, ну, может, ещё годик-другой будет гореть с потерей качества.

— А дальше что будем делать? — спросил я.

— А дальше, — сказал Генка, — вот что: нам за эти пять лет необходимо разработать устройства, которые будут давать электричество каким-то другим способом. Иначе — вечная жизнь в темноте при лучине.

— И как же мы будем это делать? Есть предложения?

— Предложение у меня одно, Стас: ты, как самый образованный, будешь заниматься разработкой таких устройств. Два-три года тебе впритык, больше дать не могу.

Так