была далеко не идеальной. Весь день небо было затянуто непробивными серыми тучами, и стоило им выйти из ресторана, как раскаты грома стали предвещать о приближающейся грозе. Хорошо, что машина находилась поблизости. Роман открыл дверцу для Марины и сам поспешил сесть. Роман уже завел машину, как Марина дотронулась его руки.

— Подожди, давай немного посидим.

— Конечно, только вряд ли мы успеем вернуться, не попав под дождь, — он убрал руку от ключей.

— Ничего страшного. Просто, когда едешь, все двигается и появляется спешка, а я хочу посидеть в тишине, — Марина открыла сумочку. — Еще бы я поправила помаду.

Роман настроил ей зеркальце, и она принялась наносить на губы розоватую помаду уверенно и соблазнительно. Стоило Марине закончить, как на лобовое стекло посыпались крупные капли, которые моментально превратились в целый водопад.

— Смотри, Марина, вот и хлынул дождь.

— Да, я люблю дождь, а ты любишь?

— Люблю, если нахожу в теплом и сухом месте, — ответил Роман.

— Это не любовь, ты всего лишь симпатизируешь дождю. Когда любишь, об удобствах не задумываешься.

Марина заулыбалась таинственно, как она порой умела. Марина открыла дверь машины и выбежала на улицу, прямо под ливень, который сокрушался на землю сплошной стеной воды.

— Марина, что ты творишь?! — закричал Роман.

Марина стояла на улице, вытянув руки в стороны, и смеялась, хотя промокла до нитки. У Романа все внутри переворачивалось от неожиданности и неоправданного ужаса.

— Ты же промокнешь!

Она уже промокла, но ей было плевать. Ей просто захотелось под дождь, под сумасшедший ледяной дождь. Роман вылетел вслед за ней, на ходу стягивая пиджак. Все его лицо и рубашку намочило моментально.

— Господи, Марина, сядь в машину! Ты заболеешь!

Он поднял пиджак над ее головой, чтобы хоть как-то защитить ее от воды, говорить, что это было бесполезно, будет излишне. Если Роман был крайне озабочен происходяшим, то лицо Марины светилось детской радостью и озорством.

— Прошу тебя, пошли в машину! — кричал Роман.

— А я люблю дождь, — сказала Марина.

«А я люблю тебя» — хотелось сказать Роману. Сам бы он не стоял под чертовым ливнем, ненавидел он дождь на самом деле. Мерзко это быть мокрым, и вода, когда падает на голову и течет по шее, раздражает ужасно. Он стоял под ненавистным дождем из-за нее, никакой комфорт был не нужен. Марина заулыбалась и прижалась к нему. Запрокинув голову, она поцеловала его долгим-долгим поцелуем в скользкие от дождя губы. И на какое-то время Роману стало плевать, что они стояли под дождем, куда важнее было другое.

— Ты когда-нибудь целовался под дождем? — спросила Марина.

— Только что был мой первый поцелуй.

— Вот видишь, как хорошо, что мы вышли из машины.

Все-таки Марина согласилась залезть обратно, и Роман со спокойной душой занял свое место. Они не просто промокли, они промокли насквозь. Роман смотрел на Марину, у которой текла вода с волос и одежды, создавая лужицу на полу, и ему было плевать, что у самого рубашка стала полупрозрачной и в ботинках хлюпала вода. Видя, как побелело от холода ее лицо, он сам примерзал к сидению.

— Давай скорее поедем в номер, я ужасно боюсь, что ты простудишься, — сказал Роман и завел машину.

Ехал Роман быстрее, чем было можно, и чуть не оторвал руку Марине, затягивая ее с нечеловеческой скоростью в комнату. Теперь она переоделась в теплую вязаную кофту и длинные брюки, убедившись в этом, Роман переоделся сам. Он сходил вниз в бар и взял бутылку солодового виски и имбирного вина. Если смешать эти напитки в пропорции один к одному, получался замечательный согревающий напиток, который сейчас им был необходим. Чай в таких ситуациях не помогает. Они уселись на диване, Марину Роман заставил закутаться еще и в плед.

— Как ты, согрелась? — Роман закутал ей ноги еще получше.

— Вроде да. Мне нравится то, что мы сейчас пьем. Согревает все в груди.

— Надеюсь, ты не заболеешь. Столько стоять под дождем в такую погоду!

— Я сама не хотела бы болеть. Когда мне было четырнадцать, я умудрилась подхватить воспаление легких, в школу не ходила полгода. Хорошо, что еще в больницу не положили, мне повезло, что моя мама медсестра, она на дому мне делала все уколы. Это было просто ужасно.

— Твоя мама медсестра? Ты ничего не рассказывала о своей семье.

Марина мгновенно изменилась в лице, вся ее непринужденность исчезла. Ее ресницы задвигались слишком часто и рассеяно, губы моментально сжались, это было похоже на защитную реакцию. Роман сразу вспомнил, когда видел ее такой отрешенной. Когда они в первый раз встретились, и он сказал что-то про родителей.

— Да, я ничего не говорила об этом. Просто… Это не самая приятная тема для меня.

— Можешь не говорить, если не хочешь, все в порядке, — Роман дотронулся ее руки, в которой замер пустой стакан.

— Я хочу рассказать. Я ни с кем не говорила об этом, но я расскажу тебе. Только нальешь мне еще?

— Сейчас, секунду.

У Романа даже от неожиданности затряслись руки, и он чуть не разлил виски на стол. Он знал, что Марина многое не говорила ему, и ее готовность поделиться с ним сокровенным не только взбудоражила его, а еще и приятно удивила. Он протянул Марине полный стакан.

— Спасибо, — сказала она.

— Что ж, приступим. Я родилась в крохотном городке, название которого тебе ни о чем не скажет. Родилась я в семье медсестры и связиста. У меня нет ни братьев, ни сестер, так что я — единственный ребенок в семье, на которого возлагали большие надежды, — Марина сделала пару глотков. — Вообще мои родители люди простые, а еще бескомпромиссные и деспотичные. С такими людьми жить сложно, потому что у них только одна правда, а все остальное не заслуживает внимания. С детства я увлекалась рисованием, это было то, что приносило мне радость в жизни. Мои родители решили, что это несерьезно и даже в кружки мне ходить не нужно. Зачем тратить на это деньги? Если есть талант, научится, если нет, так какой смысл? Но я научилась и больше всего на свете хотела рисовать. Вообще я хотела стать мультипликатором, сейчас мне это кажется немного дурацкой идеей, в любом случае я поступила бы академию искусств. Меня никто не слушал, они решили, что я должна стать юристом, что это хорошая работа и шанс на благополучие. Было бесполезно что-либо объяснять им, у меня просто не было выбора.

Я не особо хорошо сдала экзамены, потому что это не были предметы, в которых я разбиралась.