то время, что провел с Дариной, стало самым запоминающимся и объемным. Она раздавит меня своей необъятной глубиной. Она затянет меня. И потом, расставаться будет невыносимо больно. Придется отрывать не только душевное заполненное пространство. Я потеряю на много больше. Дарина это непредсказуемость последствий. Она ничего не знает. Я сам знаю так мало. Но проверяя и сопоставляя факты, могу на сто процентов сказать — из всех участников аварии на воде, виновным отец Дарины точно не являлся.

Нам нужна пауза. Чтоб эта буря улеглась. Надо отступить. Смогу ли. Сейчас еще смогу.

Не выдерживаю. Аж пальцы подрагивают, но пишу сообщение в месенджер:

— Кто-то струсил. — улыбаюсь, когда вижу, прочла. Кого же она испугалась больше: меня или себя?

Не привык я быть таким. Добиваться ответов. Просто потому, что никогда раньше своим… партнершам по сексу не задавал вопросов. Я холодный камень. Нет чувств. Нет эмоций. Лишь самое низменное животное потребление других тел. И сейчас, я как дикий кабан рою носом землю, в поисках следов. Следов той, кто отказался играть по моим правилам. Хочу ее. Выхожу из машины. Холодно. Так, что аж уши колом встали. Пиздец какой-то. И что дальше? Зачем вообще надо было уезжать с этим малолетним мажором?

Иду ко входу в общежитие. Место, конечно, не комильфо. Фонари тусклые еле пробивают свет на замусоренную улицу. На окнах решетке, как в псих диспансере.

Она выскакивает мне на встречу. В мягких флисовых штанишках и тапочках, похожих на мягкие сапожки. Твою ж мать. Пушистая повязка на голове. И волосы спутанными прядями по плечам. Глазки полусонные. Кутается в свою дурацкую тонкую куртку. Опять! неужели Рита вернула ей вещи! Блять!

Даша открывает ротик, но говорить ей не позволяю. Подхватываю на руки и несу к машине.

— Дарина, лучше помолчи. Давай, обними меня покрепче. И я снова согрею тебя прямо сейчас!

Девочка садится на сиденье, согнув ноги и обнимая свои колени. Отвернулась. И закрыв глаза, спит.

Вот ну и что все это значит? Обиделась? Разозлилась? Нет. Уверен. Силы ее покидают. Опять забыла поесть. Ручки совсем ледяные. Ах, крошка моя, как хочется о тебе позаботиться.

11

Даша

Открываю глаза с трудом. Тошнота стоит в пустом желудке. Полумрак в комнате. Я не знаю эту спальню.

Пусто и серо как-то. Словно комната для тайных встреч. Ни шкафчиков, ни милых светильников. Ничего. Лишь большая кровать и комод странной формы. Из приоткрытой двери разносятся ароматы готовящейся еды. Да, это точно не общежитие. Вспомнила, как Саша снова пытался меня обнять и поцеловать. С настойчивыми мальчиками умею разбираться. А тут сама виновата. Эксперимент проводила. И поняла, что нет. Не ко всем вот так меня тянет. Вернее, жесточайшее притяжение это лишь один единственный человек. Порыв позвонить Саше был ошибочный. Слишком много ошибок за последнее время. С Ромой тоже решила остановиться. Но как это сделать. Слишком легко отдаюсь эмоциям. Ошибка по имени Артем тоже не дает о себе забывать. Не отвечала на его звонки и миллионы смс.

Одно СМС возмутило. «Кто-то струсил». Вот ничего же особенного. А как ноготком под края ранки поддевает. Рома все время меня поддевает. Даже это внезапное притяжение. Как предисловие моего окончательного падения. Я предала саму себя. Свои правила. Свои собственные законы. В своем городке много раз отшивала веселых заезжих молодцов. Даже не смотрела в их глаза. Не было ни какого желания. А этот пришел. Взял. Без спроса. Без разрешения.

Подала заявку на перевод — заочное обучение. И из общежития выскочила, чтобы Роману об этом сказать. В одной пижаме. Все вещи и телефон в том числе! Все осталось в комнате.

Увидела его. И поняла, что наслаждаюсь его близостью. Горло словно рукой невидимой сдавило. С ним надо расстаться. Сейчас. Он лишь способ достижения цели. Если ему все рассказать он так же будет желать продолжения? Рассказать, что добраться хочу не до него, а до Альбины.

Однажды, на набережной писала портрет красивой женщины бальзаковского возраста. В тот день светило солнце. Хотелось петь и танцевать. Весна словно окрасила морские волны во все цвета радуги. И вот эта незнакомка выдала тогда фразу:

«Ты станешь по-настоящему талантлива. Когда узнаешь и другую сторону красоты, любви и страсти. Когда твое сердце растопчет боль потери. Ах, дитя. Как много ты еще не знаешь. Не все оттенки на твоем лице.»

Сама люблю раскидываться непонятными фразами. Они рождаются в голове и сами просятся наружу! Моя любимая — время не лечит. И до сих пор ни разу не оспорила эти слова.

Без прикрас. Говорю, а потом думаю, и что же ляпнула. Так вот смысл сказанного той женщиной доходит до меня. Даже вспоминая свои работы, не важно, панно на стене или картина. Пейзаж, портрет или просто легкая абстракция. Все то, что было раньше, кардинально отличается от того, что пишу сейчас. В Скайхенде мое творение это нечто новое даже для меня. В какой-то момент ужасаюсь — потяну ли такой размах и объем. Лишь услышав название фирмы Скайхэнд. По-английски — Небесная рука. Не много самодовольно так назвать предприятие. Но и задумка со смыслом. Именно поэтому, еще в поезде зародился в голове пейзаж воздушного царства. Сказочные герои, много света и нежные тона. Альбина сбивала настойчивостью, что должна быть контрастная абстракция. И полутемные огороженные территории для отдыха. С Романом не говорили об этом. Как он воспримет мое своеволие. Пока в его голове по отношению ко мне совсем не рабочие мыслишки. Грязные и очень порочные. Как, собственно, и у меня. Проблема или, наоборот, мне по фигу, что они хотят увидеть на стене. Все равно будет то, что сделаю я. А вот в остальном. Отказывать в удовольствии не собираюсь. Мне нравится сила, напор. Буйный шторм его глаз. Он словно голоден. Голоден по ласкам, по страсти. И я ничем не отличаюсь. Мы готовы сорваться в пропасть. И будь что будет.

А он привез меня к себе. Уснула в машине. Ну что же я такая рассеянная. Слишком доверчивая рядом с этим мужчиной. Он никогда и ни о ком не заботился. И теперь слишком настойчиво делает это в отношении меня. Я не особо привыкла к такому вниманию. Всегда считала, что научилась быть непривлекательной и отстраненной. В гляделки не играла. Флирт вообще для меня словно другая планета. Он не разбудил меня. Это тоже часть его слепой и трогательной заботы. Хоть слезу пускай от умиления. Он мужчина красивый, харизматичный и не обделенный женским