Лабус обошёл кровать и, отодвинув в сторону всё ещё стоявшую с протянутой вазочкой Фасиму, склонился к больной. В нависшей тишине стало слышно, как легонько потрескивают в камине прогорающие поленья. Лекарь разогнулся и строго произнёс:

– Я попрошу всех немедленно покинуть комнату. Мы с лекарем Троканом должны осмотреть больную.

– Но я…

Лабус резко повернул к Мирцее голову и зло зашипел:

– Никаких «но»! Все вон! Это очень срочно…

Мирцея фыркнула, выражая крайнее недовольство, и, махнув рукой прислужнице, вышла из комнаты. Повозмущавшись у дверей спальни Гульмиры – специально для ушей несущих караул Золотых Мечей и проходившего мимо Главного смотрителя дворца, – что «этим заморским коновалам только облезлых верблюдов можно доверить, а девушку они точно угробят», она гордо удалилась.

Внутри неё всё ликовало – всё получилось так, как они планировали! Ужаснувшись тому, как коварное «сияние» жестоко расправилось с молодой здоровой девушкой, Мирцея внезапно осознала, какое могущественное оружие случайно попало в её руки. И кто знает, не придётся ли применить его ещё раз…

Размышляя об открывающихся перспективах, она дошла до своих покоев и, приказав не беспокоить её ни в коем случае, улеглась на диван.

Девочка умирала. Лабус это ясно видел по только ему одному известным признакам, которые он замечал уже сотни раз и которые его никогда ещё не обманывали.

Оставшись вдвоём с Троканом, он отвернул край одеяла и остолбенел – в нос ударил терпкий запах свежей крови, сквозь который отчётливо пробивался тяжёлый неприятный дух гниющей заживо плоти. Под ягодицами девушки на белой шёлковой простыне расплывалось яркое красное пятно.

Насвира, заглянувшая через плечо Лабуса, в ужасе отпрянула и громко зарыдала. Звонкая пощёчина, отвешенная Троканом, остановила надвигающуюся истерику, но положения не исправила – Гульмира истекала кровью. Между её белых исхудавших ног лежал маленький безобразный комочек плоти – несостоявшийся Повелитель Нумерии.

Наставница была срочно отправлена на кухню за куском льда, а оба лекаря, споря и перебивая друг друга, принялись готовить отвар, способный остановить кровотечение. Великий посол Антубии и Главный сигурн были немедленно извещены об ужасном событии, и во дворце сразу же началась суета и беготня.

И если бы кто-то вдруг решил, что причиной этому стало искреннее беспокойство о здоровье вдовы Палия, то он был бы глубоко разочарован. Через час о бедной умирающей девочке помнили, пожалуй, только два лекаря да помогавшая им Насвира, сама с трудом переставлявшая ноги.

Весь остальной дворец гудел в предвкушении важнейшего события – заседания Большого Совета, на котором Нумерии предстояло наконец обрести нового Повелителя. И теперь уже мало кто сомневался, что им станет Рубелий. В связи с отсутствием в столице некоторых членов Совета его решено было созвать через десять дней, о чём Мустин Беркост незамедлительно известил братьев Корстаков.

Рубелий ворвался в покои Мирцеи и с грацией обезумевшего бегемота начал метаться, круша хрупкую мебель. Возбуждённо размахивая руками и брызгая слюной от избытка чувств, он подхватил на руки свою миниатюрную жену и закружил её по комнате, опрокинув высокую подставку с цветущим розовым кустом.

Горшок разбился вдребезги, засыпав землёй дорогой дастрийский ковёр, и Мирцея, собравшаяся уже открыть рот для излития праведного гнева, вдруг увидела лицо своего мужа – абсолютно глупое лицо человека, которому на голову внезапно свалилось долгожданное, но от того не менее огромное счастье.

– Мирцея! Всё свершилось! Я – Повелитель! Ты слышишь? Я – Повелитель Нумерии Рубелий Первый!!

Жена, стараясь увернуться от его брызжущего слюной рта, пытавшегося приложиться к её губам, упёрлась руками в его широкую грудь и смогла наконец задать вопрос:

– Ну, и что за дикие крики? Не рановато ли ты устроил тут погром, мой милый? Девка, конечно, едва жива, но ведь жива… ещё…

Рубелий, опустив жену на пол и с опозданием сообразив, что она, скорее всего, не в курсе последних событий, радостно заржал:

– Да хрен с ней, с девкой! Пусть она теперь живёт себе, сколько захочет! Нету ребёночка… нету!! Скинула она этого выблядка! О-о-о-о!

Мирцея от неожиданности села на диван. Её план сработал, и она, так долго ждавшая этой минуты, вдруг растерялась. Ещё утром, подходя к комнате Гульмиры, она готовилась к длительной борьбе. И вот сейчас всё закончилось, и она могла вздохнуть свободно и заняться приготовлениями к своей новой роли – жены Повелителя.

Радость захлестнула её, полыхнув румянцем на смуглых щеках. Она смогла взобраться на самую вершину власти, преодолевая все препятствия и толкая впереди себя недалёкого и толстокожего мужа. Но без которого, и это тоже следовало признать, такой взлёт стал бы просто невозможен.

Правда, ощущение счастья длилось недолго. Ей предстояло решить ещё одну сложную проблему – выполнить данное любовнику обещание. Рубелий не отличался острым умом и врождённым коварством, но ослиного упрямства, граничащего порой с полной тупостью, ему было не занимать.

После смерти Палия Главный сигурн вначале занял нейтральную позицию, но потом, как всякий разумный и практичный человек, решил принять в споре братьев сторону Рубелия – как более явного по всем признакам претендента.

Рубелий Корстак, несомненно, был рад такому повороту – Главный сигурн всегда был фигурой влиятельной. А умный и изворотливый Главный сигурн – влиятельной вдвойне. При такой поддержке можно было сразу же заткнуть рты всем его недоброжелателям и приспешникам Грасария, если таковые рискнут образоваться. И, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, он и не подумал бы сейчас убирать Беркоста, заменив того шалопаем, имеющим весьма отдалённое представление об управлении государством.

Задача была не из лёгких, но Мирцея должна была во что бы то ни стало выполнить своё обещание. И дело тут было даже не в её любви к Галигану Освелу. Увидев сегодня умирающую Гульмиру, она страшно испугалась. Беспощадное «сияние», убивающее так жутко и так непостижимо, могло оказаться в конечном итоге и в её комнате, и в комнате её сыновей, если Галиган не дождётся обещанной должности. И ей оставалось только молить всех известных и неизвестных Богов, чтобы этот любитель женщин и прожигатель жизни до этого не додумался!

Конечно, всё следовало тщательно взвесить. Но момент был настолько удачен, что Мирцея решила рискнуть. Присев рядом и погладив по щеке утомлённого беготнёй безобразно счастливого Рубелия, она нежно проворковала, поигрывая мочкой его уха:

– Мой господин, мой Повелитель Нумерии! Рубелий Первый! Боги, Боги, как же мы долго ждали этого!

Муж удовлетворённо фыркнул и расправил обросшие изрядным жирком плечи:

– Теперь они попляшут у меня! Пусть кто-нибудь попробует только пикнуть! Уроды!

– Ты прижмёшь их всех! А кто будет недоволен – Саркел, хвала Богам, освобождается после каждого прилива… Так что места там хватит!