Артузов по сравнению с Ежовым был личностью. В феврале 1917 года он с отличием окончил металлургический факультет Петроградского политехнического института. В совершенстве владел французским, английским, немецким и польским языками. В разное время находился на руководящих должностях в политической и военной разведках СССР.

13 мая 1937 года Артузова арестовали как «активного участника антисоветского заговора в НКВД».

Находясь в следственном изоляторе и узнав об аресте Сосновского, он 22 марта 1937 года направляет письмо Наркому внутренних дел Н.И. Ежову, в котором практически берет под защиту ошельмованного чекиста. В частности, в письме есть такие слова:

«…дело Сосновского было не маленькое дело ВЧК. Я знаю, что Дзержинский советовался с Лениным по этому делу… Дзержинский разрешил обещать Сосновскому — не стрелять идейных пилсудчиков из его людей, а выпустить в Польшу под честное слово — не заниматься больше шпионажем против нас.

На этом условии Сосновский дал свои показания. Мы сыграли на его революционном романтизме и сняли польскую сеть. Обещание приказано было выполнить. Несколько польских офицеров было выпущено в Польшу после политической обработки.

Тов. Фриновский мне сказал: русских стреляли, поляков выпускали по этому делу. Считаю такое утверждение — клеветой на Дзержинского. В 1920 году это было политическое дело. Обращение Сосновского к польской молодежи разбрасывалось нашей авиацией над польскими войсками. За раскрытие плана польских диверсантов — помешать эвакуации штаба Тухачевского из Минска — Сосновскому был присужден орден Красного Знамени.

Во время войны 1920 года Сосновский принёс вред Пилсудскому. Дзержинский предложил и дальше использовать Сосновского (не на польских делах) и посадить в аппарат…».

Речь шла о предложении зачислить его на службу в центральный аппарат органов госбезопасности.

Несмотря ни на какие пояснения, ответа на письмо не последовало, и 21 августа 1937 года Артузов был приговорен «тройкой» НКВД СССР к высшей мере наказания как «шпион польской и других разведок». В обвинительном заключении прямо было записано: «виновным себя признал полностью». Но признавались, таким образом, тогда многие. Палачи спешили — в тот же день он был расстрелян.

Реабилитировали А.Х. Артузова только в 1956 году. Это был благородный акт возвращения честного имени потомкам, имени человека, который никогда не был «умеренным и аккуратным» Молчалиным, олицетворявшим карьеризм и подобострастие.

Он был верным долгу, присяге и Отчизне. Говорят, что, уходя из жизни, Артузов ни рисовался продолжателем дела «великого» Сталина, как это делали другие осужденные из обоймы партийных деятелей, ни преклонился перед палачом во время казни.

Он до сих пор остался у чекистов без рисовки — героической личностью, поэтому и нападок со стороны всякого рода лжедемократов и либералов в его адрес я не слышал.

Действительно, так уж сложилось, что сразу же после войны и создания Польской Народной Республики в открытой печати СССР трудно было найти материалы на тематику о проведении агентурной работы польских спецслужб против Советской России. Как же — мы были коммунистическими друзьями!

Хотя еще А.С. Пушкин справедливо заметил: «Уже давно между собою враждуют эти племена».

Ни одна сторона не хотела ворошить залежи, напластования прошлого. И только после того как развалились Совет Экономической Взаимопомощи и военно-политический блок стран — участниц Варшавского Договора, разбежались по своим квартирам страны Социалистической Системы и распался Советский Союз, начали появляться смелые публикации на страницах газет и журналов с той и другой стороны. Осмелели и политики, требуя сатисфакции за взаимные оскорбления и преступления.

И всё же до сих пор в деликатных вопросах противостояния польской и советской разведок, и вообще спецслужб, очень много остается засекреченного. Разбираться придётся со временем историкам, в особенности специализирующимся на прошлых операциях разведок и контрразведок разных стран.

По мнению специалистов из британской спецслужбы МИ-6, польская разведка накануне войны была одной из активно работавших в мире, а потому и результативных. Резидентуры политической и военной разведок Польши работали в столицах многих стран мира. Особенно активно они действовали в Советской России.

Даже после разгрома Польши на польскую разведку с центром в Лондоне работало более 1700 агентов, внедренных практически во все европейские страны. Основная их масса действовала на территориях СССР и против СССР — от Карпат и до Дальнего Востока.

Проследим несколько предвоенных историй с польскими рыцарями «плаща и кинжала», особенно активно действовавших на западных территориях Украины, — Галичине, Волыни, Полесье и других регионах.

* * *

Интересно дело польского подданного, украинца по национальности, Яворского Эммануила Захаровича, уроженца Кременецкого уезда, что на Тернопольщине. Он был задержан 31 июля 1938 года бдительными местными жителями в селе Степановка Ляховицкого района Каменец-Подольской области и передан советским пограничникам.

Нарушитель границы пытался откупиться, но граждане оказались настоящими патриотами — на взятку не клюнули. На допросе он сознался, что получил задание от польской разведки — собрать сведения о расположении частей Красной Армии в приграничных районах и выяснить об отношении местного населения к советской власти…

В августе того же года были задержаны два агента польской военной разведки Окул-Романюк и Мазур-Свистун. Перед отправкой «за секретами на ту сторону» с ними провел подробный инструктаж сотрудник 2-го отдела польского генштаба капитан Шиманский, специализирующийся по акциям против Советской Украины.

По рассказам разоблаченных агентов польский офицер вручил им советские паспорта, выдал револьверы с боеприпасами, финки, компасы, карты приграничной полосы и деньги. Порекомендовал границу перейти в районе заставы «Стражница», которую считал наиболее оптимальной для этой цели.

Всё проходило по плану, но уже через несколько дней лазутчики были задержаны местными гражданами вместе с пограничниками. Лазутчикам ставились задания:

— восстановить связь с несколькими «замолчавшими» агентами польской разведки,

— исследовать пойму реки Случ,

— собрать сведения о состоянии укрепрайонов и местах дислокации воинских частей и состоянии взаимоотношений местного населения с советскими гарнизонами.

* * *

Приведу ещё одну историю.

В поле зрения польской разведки в середине 30-х годов попал еврей Леон Абрамович Корнбаум из Тернопольщины. Вскоре его завербовали под псевдонимом «Янек» и летом 1934 года перебросили на советскую сторону с целью собирать сведения о состоянии воинских частей, железнодорожного и фортификационного строительства в Украине и по возможности раздобыть любую информацию о военной авиапромышленности республики.