начальник объявил выговор «за непосредственную связь с нашими союзниками, а не через ставки командования обеих сторон». Англичане, впрочем, тоже не поверили полученной информации. На всякий случай, генерал Палмер сообщил о возможной газовой атаке командирам дивизий на Ипрском выступе, но с таким количеством оговорок и сомнений, что комдивы эти сведения дружно проигнорировали.

Между тем поступили подтверждения от других дезертиров, ценную информацию доставили и фронтовые разведчики.

В любой момент союзники могли просто накрыть газовые батареи артиллерийским огнем, вызвав локальную химическую катастрофу[33]. Но до 22 апреля ничего сделано не было, и около 17 часов немцы выпустили в сторону позиций союзников 186 тонн хлора. Ветер был слабым и неустойчивым, так что свою порцию хлора получили и солдаты 15-го германского корпуса — второй и главный минус газобаллонной атаки.

Но французам, англичанам и канадцам досталось гораздо больше.

Алжирские части и французская территориальная дивизия отхлынули на три километра назад, полностью открыв фронт. Французская артиллерия замолчала.

Немцы, на счастье союзников, рассматривали газовую атаку как чистый эксперимент. Командованию 15-го корпуса, которое заблаговременно потребовало усилений для использования и закрепления возможного успеха, высшее начальство ответило, что «всякая мысль о широкой операции около Ипра совершенно не отвечает намерениям Главного командования». Дабы опыт был чистым, солдаты должны были идти вслед за газовым облаком, примкнув штыки и вынув затворы из винтовок (вспоминается атака Хаузена против Фоша во время Марнской битвы — такое чувство, что немецкие генералы усвоили урок А. Суворова, относящийся к XVIII столетию: «пуля — дура, штык — молодец»). Кстати, противогазов или, хотя бы марлевых повязок, наступающим войскам не дали; позже пленные немцы говорили о том, что остаточное действие газа причиняло страшную боль глазам.

Фланг 1-й канадской дивизии был открыт, и на него шло облако хлора. Но два офицера медицинской службы — полковник Нэсмит и капитан Скримджер уже пришли к выводу, что используемый противником газ — это хлор, а хлор нейтрализуется аммиаком. Они приказали передать в траншеи использовать в качестве повязок любую ткань, пропитанную мочой. Тут уж было не до военной романтики!

Канадцы остановили немецкую атаку, тем более что 15-й германский корпус к серьезному наступлению был не готов и не имел необходимых для этого сил и средств. К вечеру положение на фронте стабилизировалось.

Ночью канадцы организовали контратаку, которая закончилась катастрофически: 10-й батальон потерял 623 человек из 816 наличного состава, 16-й — около 600, а от 2-го батальона осталось всего 20 человек.

На следующее утро немцы почему-то решили, что теперь частный удар 15-го корпуса нужно развить во «второе сражение под Ипром», которое с переменным успехом продолжалось до 10 мая. Общие потери Британских Экспедиционных Сил оцениваются в 59 275 человек, немцы по британским данным потеряли 34 933 человек. Примечательно, что французские потери в эту статистику не вошли, а только в ходе атаки 22 апреля алжирцы и территориальная дивизия потеряли 5 тысяч человек убитыми и еще 10 тысяч ранеными и отравленными.

Вторым сражением под Ипром началось широкое применение химического оружия. В дальнейшем от газобаллонных атак практически отказались ввиду зависимости от погоды и опасности для собственных войск, зато стали все более широко применяться химические снаряды, причем, прежде всего, против артиллерийских позиций противника.

Эволюция отравляющих веществ шла в двух направлениях — повышение летальности (фосген), повышение стойкости на местности (иприт), усиление раздражающего действия. В свою очередь, войска получили относительно адекватные противогазы.

Химическое оружие стало одним из символов ужаса Великой войны и после ее завершения повсеместно запрещено. Интересно, что реальные потери от ОВ были очень малы (3–5 % от общих военных потерь). На практике, в поздний период войны газовые атаки использовались не столько для уничтожения солдат противника, сколько для временного выведения их из строя.

Габер Фриц (9.12.1868 — 29.01.1934). Габер Фриц, немецкий химик, лауреат Нобелевской премии по химии (1918) за открытие процесса Габера, то есть синтеза аммиака.

Родился в Бреслау в хасидской семье, отказался от иудаизма и принял христианство. Мать умерла во время родов.

Обучался в Гейдельбергском университете, в Берлинском университете, в Техническом колледже Шарлоттенбурга. Женился на сокурснице Кларе Иммервал. Несмотря на то, что Клара была талантливым химиком, Фриц считал, что, как достойная немецкая жена, она должна оставить научную карьеру и заниматься исключительно семьей. «Для меня женщины похожи на прекрасных бабочек: я восхищаюсь их расцветкой и блеском, но не более того», — говорил он.

Во время пребывания в университете Карлсруэ с 1894 по 1911 годы он и Карл Бош разработали процесс Габера, при котором аммиак образуется из водорода и атмосферного азота (в условиях высоких температур и высокого давления, а также в присутствии катализатора).

Габер сыграл ключевую роль в развитии химического оружия во время Первой мировой войны. Вскоре после начала войны он возглавил химический отдел военного министерства. Часть его работы включала разработку противогазов с адсорбирующими фильтрами. Помимо того, что Габер руководил группами, разрабатывавшими применение хлора и других смертоносных газов окопной войны, он был всегда готов лично содействовать их применению, несмотря на их запрет (Гаагская конвенция 1907 г., под которой Германия поставила свою подпись). Будущие Нобелевские лауреаты Джеймс Франк, Густав Герц и Отто Ган принимали участие в организации газовой атаки на реке Ипр под руководством Габера.

Как позже вспоминал один из его близких друзей физик Макс Планк, Габер, будучи типичным немецким романтиком того времени, был уверен, что как только мир увидит кошмарные последствия отравления ядовитым хлором, правительства содрогнутся от ужаса и тотчас же война закончится, а в Европе воцарится вечный мир. Поэтому Габер и старался произвести как можно больше хлора, чтобы и первая демонстрация была как можно более впечатляющей.

Ф. Габер лично подготовил газовую атаку под Ипром 22 апреля 1915 года. Вскоре после его возвращения из Бельгии его жена, Клара, известная своими пацифистскими взглядами, покончила с собой, выстрелив себе в грудь из пистолета мужа. Это случилось 2 мая. 15 мая Ф. Габер отправился на Восточный фронт для организации