Вся эта ложь, притворство… Отец делал вид, будто хранит верность жене, мать делала вид, будто счастлива, оба родителя врали ему, отмахивались от него всякий раз, когда он спрашивал, что случилось, когда папа придет домой и почему мама снова плачет?

Казалось, будто родители просто не хотели разговаривать, объясняться с ним, успокаивать маленького, сбитого с толку мальчика. Оглядываясь назад, Уилл пришел к выводу, что к этому описанию сейчас нечего добавить.

Уилл знал, что тысячи женатых по расчету пар вели себя вполне цивилизованно, храня верность друг другу. Однако для мужчины, который надеялся на блестящее будущее, такой брак чертовски неудачное решение. Уилл когда-то жил с мыслью, что удастся принести любовь в Кингс-Эйке, а сейчас он вынужден признать, что этому не бывать. Уилл осознавал, что Джулии будет трудно видеть его рядом с собой, и он понимал ее чувства.

Вчера он велел Джервису не задергивать занавеси. Теперь солнечный свет лился сквозь окно, Уилл смотрел на длинную дубовую аллею, уходившую к мерцавшему вдали озеру, до тех пор, пока снова не обрел душевное равновесие. Ему удалось пережить смертный приговор, потерю возлюбленной, разлуку с имением, которое любил всей душой. Он пошел на риск, чтобы спасти Кингс-Эйке. Если бы Уилл не решился на такой шаг и остался здесь, к этому времени смерть уже настигла бы его, освободив тем самым место для Генри.

«Ты неблагодарный черт», – сказал себе Уилл. И действительно. Он жив, здоров, у него есть умная, привлекательная жена. Уилл не сомневался, что имение Кингс-Эйке попало в хорошие руки. Правда, Джулия холодна и вчера пожелала спать одна. Но ее можно понять, она все же девственница. Ее сильно потрясло то обстоятельство, что совершенно неизвестный муж без предупреждения неожиданно вернулся домой. Все изменится, Уиллу следует вести себя с ней осторожно. Сегодня она поймет, что хозяин вернулся домой и ему можно передать все дела. Несомненно, Джулия обрадуется, когда с ее плеч свалится груз ответственности.

Ранним утром в доме царила тишина. Наверное, внизу на кухне сонная судомойка снимает решетку и разжигает плиту, чтобы согреть воду для слуг. Здесь наверху еще как минимум час будет тихо.

Перед ним лежал Кингс-Эйке, имение ждало его, точно любовница возвращения любовника. Уилл насладится своими владениями, снова откроет их. Он предастся счастливым воспоминаниям. С этими мыслями он натянул парчовый халат и, не утруждая себя поисками тапочек, открыл дверь в свою гардеробную.

Уилл бродил по комнатам, смотрел в окна, касался мебели, перебирал безделушки. От его прикосновений дом снова ожил и словно засиял: полированное дерево, старинные гобелены, чудесный фарфор, холодный металл, хрусталь и золоченая бронза – все радовало глаз вернувшемуся хозяину. Его взор задержался на любимых картинах, до боли знакомых видах, известных мест. Уилл почувствовал запах лаванды и пчелиного воска, дерева и незнакомых духов, тревоживших воображение. Такой запах источала Джулия, пока он вчера нес ее в комнату отдыха.

На верхнем этаже перед ним открывались все двери. На другом конце главного коридора находилась дубовая дверь в спальню Джулии. Он прошел мимо нее. Сегодня он велит перенести ее вещи в покои, находившиеся рядом с его комнатами, тогда они перестанут спать врозь.

Последняя дверь, расположенная позади гардеробной Джулии, не открывалась. Уилл повернул ручку, толкнул дверь, считая, что ее заело. Однако она не поддалась. Уилл вспомнил, что эта дверь ведет в небольшую комнату с изогнутой стеной, прилегавшей к старым башенкам. Запирать эту комнату не было никакого смысла. Не сумев открыть ее, Уилл нахмурился. Конечно, спешить некуда. Он достанет ключ… Однако двери остальных комнат открывались одна за другой, точно поздравляя его с возвращением и кланяясь хозяину. То обстоятельство, что эта дверь ему недоступна, раздражало его.

От возмущения Уилл стукнул по ней кулаком. В коридоре отдалось эхо, словно от удара молотка.

Услышав резкий вдох, Уилл понял, что здесь кто-то есть. Обернувшись, он увидел Джулию. Она стояла на пороге своей комнаты с широко открытыми глазами и одной рукой придерживала на груди халат.

Высокий, статный Уилл стоял перед Джулией, и у нее возникло ощущение, будто он своим телом заполнил все пространство. Уилл уставился на ее тонкий легкий халат, и у Джулии возникло ощущение, будто на ней ничего нет.

– Простите, я не хотел разбудить вас, просто удивился, обнаружив, что эта дверь заперта.

– Просто там хранятся некоторые вещи, – уклончиво ответила Джулия. – Вам нужна эта комната? Я скажу, чтобы ее прибрали.

«Ах, как же я глупа! Почему я не сделала этого раньше? Мне ведь не нужно, чтобы пустая детская напоминала о потерянном ребенке. Можно ли ему рассказать об этом прямо сейчас?» Нет. Джулия всю ночь металась в постели, думая о том, как рассказать Уиллу о том, что обнаружилось, когда он уехал.

– Нет, мне эта комната не нужна, – ответил Уилл. – Можно мне войти к вам?

– В мою спальню? Зачем?

– Зачем? – Одна темная бровь приподнялась, на губах Уилла заиграла сладострастная улыбка. Так же на нее смотрел Джонатан той ночью в гостинице. Ее пульс забился чаще. – Я ведь ваш муж, – многозначительно добавил Уилл.

– Однако наш брак не был настоящим. Он был совершен по расчету. Вы же не собираетесь… лечь со мной в постель просто так, ничего не говоря, не давая мне времени… я ведь почти не знаю вас!

– Тогда я предлагаю наверстать упущенное время. – Выражение лица Уилла смягчилось. – Джулия, я нахожу вас очень привлекательной. Вы… меня боитесь? Все дело в этом?

Он стоял так близко, что она видела щетину, появившуюся на его лице за ночь, и завитки волос на его груди. «Как и у меня, у него под халатом ничего нет». Он привлекательный мужчина в расцвете сил. Казалось, голова, сердце и тело Джулии пребывали в состоянии конфликта. Женский инстинкт брал верх. С этим она не могла ничего не поделать. Даже прежде, когда Уилл был тяжело болен, она ощущала жар, влечение к нему. К тому же Джулия была обязана делить с ним ложе, она ведь с благодарностью воспользовалась всем, что он предложил ей.

– Нет, – призналась Джулия и заметила, что Уилл почувствовал облегчение.

Однако… Джулия с трудом сглотнула, когда он приблизился к ней. Стоило только ей закрыть глаза, как она начинала думать о Джонатане, о его нетерпеливых руках, о боли, которую она испытала, когда он проник в нее, об издевательской усмешке, предательстве. Это он сделал ее беременной.

Уилл обнял ее и привлек к себе. Джулия видела лишь его янтарные глаза, когда он наклонил голову и поцеловал ее. Одной рукой Уилл придерживал голову Джулии, запустив пальцы в ее густые волосы, распущенные на ночь. Другой рукой он обнял ее за плечи. Она почувствовала, как ее тело напряглось, стало неподатливым, а в душе боролись самые противоречивые чувства. Уилл был неотразим, мужская сила в нем била через край. Его поцелуй вовсе не напоминал ей о ее несчастном опыте с тем, другим мужчиной.

Язык Уилла скользнул по сомкнутым губам Джулии, ища входа, а она почувствовала его вкус и жар, исходивший от него. Это не Джонатан. Вдруг ее тело стало податливым, она прильнула к нему, только тонкая кисея и шелк разделяли их тела.