Не став тратить время на мысленные стенания, я настолько погрузилась в работу по созданию сносных набросков проекта, что присутствие Паши в комнате попросту игнорировала.

У меня часто так бывало. Захваченная творческим процессом я не обращала внимание на внешние раздражители. Юлька к этому давно привыкла, заставляя меня кушать во время сессий и дипломных проектов. Именно поэтому Пашка знал единственный способ переключить моё внимание от экрана. Лишь когда он выхватил планшет из моих рук, я возмущённо на него посмотрела:

— Паша!..

— О, наконец-то, — осторожно вернув мне гаджет, он постучал по своим наручным часам. — Лин, я понял, что ты над чем-то работаешь. Но…ужин уже начался. Давай, сохраняйся и…

— Ужин? — я бросила затравленный в сторону окна. За ним действительно потемнело. — Ничего себе…

— Расскажешь, чем занималась? — усмехнулся Паша, наблюдая, как я поднимаюсь на ноги и разминаю затёкшие плечи.

— Доказывала свою профпригодность, — задумчиво ответила я, сохраняя все свои наработки и откладывая планшет на кровать.

Мне нравилось проектировать. А ещё нравилось полностью сосредотачиваться на работе. Ведь в такие моменты я забывала о действительности. А сейчас…

— На ужин идти обязательно? — решила я уточнить. — Может быть, покушаем с тобой… здесь? — моё предложение он встретил непередаваемым скептичным взглядом. — Типа романтик. Без пяти минут брачующиеся, как-никак… Если Андрей не вернул тебе доступ к картам – я могу заказать пиццу...

— Не хочешь видеть Николь? — вопросом на вопрос ответил Паша, проигнорировав денежную тему.

— А она уже здесь? — без энтузиазма уточнила я, совершенно забыв о ней.

Мне просто не хотелось видеть Андрея.

А ведь Ника сказала, что вечером увидимся. Вот же…

— Да, — коротко подтвердил Паша присутствие здесь девушки, заставив меня мысленно выругаться. — Переодеваться будешь?

— Нет, — нахмурилась я. — Не во что.

Спасибо, но раз уж предстоит сомнительный ужин, уж лучше я буду в футболке и джинсах, чем в клочке шёлковой ткани! Я вообще чувствую себя увереннее, когда одета.

— Тогда пойдём, — усмехнулся Пашка, не став настаивать на моём переодевании. — Все уже собрались.

Когда он сказал «все», я думала, что подразумевалась только его семья и Николь. Но – нет. Спустившись в столовую, я обнаружила там не только мило переговаривающееся рядом со столом семейство Лазаревых с Никой, но и незнакомую мне пару. Присмотревшись, я узнала мужчину. Это был отец Николь. Один раз я видела его, когда на одном из конкурсов он орал на судей и угрожал им расправой… его девочка не прошла во второй тур. Какое огорчение! Тогда Савельев Николай Борисович столько раз произнёс свои имя, сыпля кары и напоминая присутствующим кто он такой, что даже я запомнила. Правда не думала, что когда-нибудь его "ФИО" мне пригодится.

Спутница же его… ну никак не тянула на мать Николь. Больше на сестру. Младшую.

Хотя, сходство определённо было. Те же высветленные волосы. Идентично накаченные губы…

Вот только то, как девушка жалась к боку Николая Борисовича – разбивало все предположения о родственных связях между этими двумя. Связь была, тут спорить бессмысленно. Но несколько иного типа.

— А вот и Паша с Алиной, — заметила наше появление мама братьев, привлекая внимание остальных. — Можем садиться.

Выдержав пристальный взгляд Николь, я поймала себя на мысли, что нужно было послушать Пашу и переодеться. Я была единственной из присутствующих, кто не соизволил принарядиться. Кроме мужчин, разумеется. Но было бы странным, явись они на ужин в платьях. И очень.

— Зая, — Паша подвёл меня к столу и выдвинул для меня стул.

— Спасибо, пончик, — выдохнула я, занимая своё место.

И снова Андрей сидел напротив. Я даже не удивилась, когда Николь устроилась рядом с ним. И не знаю, какой от меня реакции ждала сама Ника, но смотрела с таким превосходством, что становилось тревожно.

Знала я эти взгляды.

За ними всегда следовала какая-то подстава.

Мне оставалось лишь немножко подождать, чтобы разобраться, что она задумала на этот раз.

17

Первые полчаса ничего не происходило.

Точнее, ничего особенного. Мы мирно кушали. Пашу поздравили с помолвкой. Старшие мужчины за столом перешли на обсуждение общих знакомых. На меня никто не обращал внимания. Практически…

Если не считать взглядов Николь. О, она считала своим долгом многозначительно смотреть на меня каждый раз, когда словно невзначай касалась Андрея. И (казалось бы!) мне дела до этой парочки не должно быть никакого! Но конечности Николь оторвать хотелось. Как и голову Андрею. Каждый раз, когда рука Ники оказывалась на его предплечье, этот гад смел мило ей улыбаться. Словно специально демонстрируя мне, кому здесь действительно рады.

— Всё в порядке? — тихо уточнил Паша, нагнувшись ко мне.

— В полном, — прошептала я в ответ. — Разве что-то не так?

— Ты сейчас вилку сломаешь, — усмехнулся он.

— Ой, — едва слышно выдохнула я, опустив взгляд на зажатый в руке прибор.

Действительно, наблюдая за милым общением Андрея и Ники я и правда слишком сильно сжала вилку. Даже погнула её немного…

— Если тебя это успокоит, то я не уверен, что между ними что-то есть, — продолжил нашёптывать мне Паша.

— Мне нет никакого дела твоего брата и его личной жизни! — рыкнула я на друга. — Просто столовое серебро ваше слишком хлипкое.

— Во-первых, это не серебро, — продолжал тихо веселиться Паша. — А, во-вторых, заметь – Андрея я не упоминал. Если ты не пропустила, за столом сейчас обсуждают теоретическую связь нашего мэра с педиатром из областной больницы. Я думал, ты поэтому над вилкой издеваешься… — договорив это, Пашка отстранился, подмигнув мне и взяв в руки фужер, отсалютовал им.

— Засранец, — беззвучно выдохнула я.

Подловил.

Я и правда больше внимания уделяла находящейся напротив парочке, чем ситуации за столом в целом. И раз это заметил Паша, то и остальные могли…

И самое обидное – мне же нет до Андрея никакого дела!

Зачем я вообще смотрю в его сторону?

И почему слова Паши оставили на душе приятный остаток? Он же точно говорил про Андрея с Никой, а не про нашего главу города!

— Виталий, я начинаю по-доброму тебе завидовать, — раскатисто рассмеялся отец Николь, указывая рукой в нашу с Пашей сторону. — Так приятно наблюдать, когда дети обретают