Бесполезно. Холодок побежал по телу от догадки. Крис вскочил, уложил жену на топчан, содрал одежду и тонкую плёнку, обтягивающую тело. Только после этого Рита очнулась. Удивлённо посмотрела на него.

– Я что, заснула? А почему я голая? И без скины!

– Не вечно же её носить.

– Ой, я уже здоровая?

Она внимательно оглядела грудь, культю. Розовые пятнышки потускнели, но не исчезли. Крис с сожалением покачал головой.

– Не совсем. Тебе что-то снилось?

Девушка сосредоточенно наморщила лоб.

– Да, снилось… Не могу вспомнить, только туман.

К вечеру болезнь обострилась, пятна налились краснотой, вернулся озноб. Пришлось вновь обтягивать Риту скиной.

После этого случая оставлять плёнку на теле жены надолго Крис не рисковал. Первое время снимали раз в три дня, затем – через день, затем – ежедневно. А приступы случались снова и снова. Это походило на замкнутый круг. Чем чаще снимали скину, тем медленнее шло выздоровление. Или не шло уже, и яд медленно, но верно возвращался в кровь? Рита тоже поняла, что с ней происходит. Сникла, почти не разговаривала. Целыми днями лежала на топчане, теребя в руке принесённую из дому повязку. Или отворачивалась к стене и тихонько плакала.

И Крису хотелось плакать. От собственной беспомощности, от разговоров соседей, которые давно считали его вдовцом. Хотелось плакать и кричать им в лицо: «Рита живая, вы что, не видите?!» Но он был мужчина, взрослый охотник, он не мог этого сделать. А соседи вовсе не были злыми. Они вели себя так, как предписывали Правила.

Во второй декаде клеоля жара отступила. Западный ветер принёс тяжёлые серые тучи, опять пошли дожди. Не весенние обложные, полощущие сутками, а короткие тёплые ливни, что обрушиваются на землю под вечер. На открытых местах к следующему полудню солнце успевало высушить лужи, но в лесных зарослях тут же стало сыро.

Рита исчезла ночью. Вроде бы спала, но стоило Крису выйти по нужде за угол, – топчан оказался пуст. Сначала подумал, что жена вышла за тем же, что и он. Сидел, ждал. А следовало сразу искать, потому как когда понял и выскочил на улицу, её поблизости уже не было. И как специально, Большая Луна не могла пробиться сквозь плотную пелену туч! В такую ночь человек будто слепой.

Крис излазил весь посёлок, заглядывая в каждую щель, оббежал огороды, а дальше что?! Сообщить Старосте, поднимать охотников, прочёсывать ближний лес? Наверняка они успеют перехватить беглянку. Успеют…

Крис резко остановился у самого порога дома Старосты. Все в посёлке считают, что Рита умерла, а глупец-муж растягивает её агонию. И если она убежала, значит, старая скина проснулась, как и говорится в Правилах. Первый, кто заметит беглянку, не задумываясь, пустит в неё стрелу, – и чтобы оборвать мучения, и чтобы назад не вернулась хокой. Нет, нельзя поднимать людей. А сам он Риту не отыщет в бескрайнем лесу…

– Доброго утра! Ты что в такую рань по посёлку шныряешь? Случилось чего?

Заспанная физиономия Марика высунулась из окошка башенки на крыше Ратуши. Крис вздрогнул – как он мог забыть о дежурном? Хорошо, что сегодня очередь Толстяка! Другой давно бы заметил Крисово мельтешение и догадался, что произошло. Тогда облаву на Риту начали бы без всяких просьб.

Он подошёл к Ратуше.

– Так чего случилось? – Марик сладко зевнул. Замер с открытым ртом. Догадался. – Речная что… в хоку превратилась?

– Не кричи! Ты что глупости городишь? Кто видел, как надевшие скину в хок превращаются? Они просто уходят.

– Так она ушла?! Что ж ты стал, беги к Старосте, счас я в железо ударю!

И колотушку схватил, Крис едва успел остановить его:

– Не бей! Мы Риту сами найдём.

– Кто это «мы»?

– Мы с тобой. Может, Тэд согласится помочь.

– Да брось! Лес большой, втроём не прочешем. Всех поднимать нужно.

– Ты что, не понимаешь? Они её убьют. А мы – догоним и вернём. Надо только снять скину.

Марик поёжился.

– Скажешь тоже, снять. А если…

– Не сочиняй! Я её сколько раз снимал. Ничего страшного не случилось! Рита почти выздоровела, понимаешь? Я её почти вылечил!

Толстяк колебался.

– Я ведь на дежурстве…

– Рассвет уже. Пока я за Тэдом сбегаю, к тебе смена придёт. И сразу в лес двинем.

Тэд согласился неожиданно легко и быстро. Как-то обречённо кивнул, выслушав рассказ товарища, и пошёл готовить лук, собирать сумку в дорогу. В последние месяцы он сделался ещё более замкнутым и молчаливым. Будто присутствие двух молодых женщин под боком его не радовало, а наоборот, угнетало. Весной Марик пытался расспрашивать, в чём дело, но не добившись ответа, рукой махнул. Молчун, он и есть Молчун. А Крису своих забот хватало.

В ближнем лесу Риту они не нашли, как ни старались. Невозможно каждый кустик проверить! Марик скис, принялся уговаривать вернуться в посёлок, признаться, пока не поздно. Понимал, что накажут в первую очередь Криса, но и им с Тэдом достанется. Самое меньшее – устроят публичную порку на площади. Больно и позорно для взрослого охотника.

– Поздно возвращаться, – Крис отбросил доводы сводного брата. – Тина к нам каждое утро приходит. И сегодня пришла наверняка. Догадалась обо всём, когда увидела, что Риты нет. Скорее всего, охотники уже идут по нашему следу. Так что давайте вперёд двигать.

– Куда «вперёд»?! Где мы её искать будем? Мы же не знаем, куда она идёт!

– Ясно куда, на Запретные Озёра. А туда одна дорога – вдоль тропы от Каменобродья на Мокрый Лес. Севернее – топи непролазные. Так что выйдем к мосту через Гнилушку, и будем ждать.

– Да ты что?! – Марик скривился. – Это же полтора дня пути.

– В лесу заночуем, впервой, что ли? А утром выйдем к Гнилушке. Мы, три охотника, по любому доберёмся туда быстрее, чем девушка, к тому же больная.

– Риту скина ведёт, – подал голос Тэд. – Она может без отдыха идти, а мы нет.

Тэд был прав. Но согласиться с его словами значило признать поражение. Крис упрямо стиснул зубы.

– Всё рано мы успеем перехватить её у моста!

До развилки на Каменобродье они шли по тропе. Потом – напрямик, сквозь рощи трещоток, по пустошам и дальше, по незнакомому лесу, срезали угол. Крис гнал товарищей вперёд, не позволяя сделать привал, передохнуть. Даже когда солнце скрылось за стеной леса на западе, упрямо продолжал идти.

Каменистый водораздел остался далеко позади. Теперь они шли сырыми низинами, то и дело перебираясь через мёртвые гнилые стволы чернолистов. Мокрые, вывалявшиеся в грязи, злые от усталости.

– Ёш твой пень! – Оступившийся Марик по колено завяз в чавкающей жиже. – Крис, стой! По-моему, мы в болото идём.

Парни обессилено плюхнулись на рухнувшее когда-то дерево. Видно, в самом деле, в спешке взяли правее, чем следовало. В незнакомых местах, да ещё ночью, заблудиться – раз плюнуть. Пора было делать привал. Плохо, что костёр не разведёшь из-за сырости. Они кое-как устроились на ветвях упавшего дерева, попробовали спать по очереди. Крис думал, что заснуть вообще не получится, но стоило посидеть неподвижно, как глаза сами собой начали закрываться. Терпел, сколько мог, затем разбудил Марика.