Таким образом, нехватка оружия и обмундирования, которую могли испытывать полки, почти всегда сразу же восполнялась за счет бюджета родного штата. [77]

Но с другой стороны централизованная система снабжения войск в результате закрепления подобных порядков совершенно отсутствовала. Не было единообразия ни в вооружении, ни в униформе (вначале войны федеральная армия представляла из себя довольно пестрое зрелище), ни в амуниции. Кроме того, некоторые губернаторы не упускали возможности погреть руки на военных поставках, и отсутствие контроля со стороны государства давало им для этого массу возможностей. Например, губернатор Индианы Мортон посылал своих агентов в другие штаты, где они занимались продажей оружия и боеприпасов из индианских арсеналов.

Разумеется, долго так продолжаться не могло. 13 января 1862 года Линкольн снял Саймона Камерона с поста военного секретаря и отправил в политическую ссылку послом в Санкт-Петербург. Его место занял энергичный и компетентный Эдвин Стентон, который сразу взял быка за рога. Положение с вооружением и прочими военными поставками вскоре совершенно выправилось. Федеральные арсеналы заработали на полную мощь, так что армия больше не нуждалась в заграничных поставках и вполне обходилась оружием американского производства. За годы войны на Севере было выпущено 7892 артиллерийских орудия и 4 миллиона единиц стрелкового оружия. Северная военная промышленность, разумеется, не уступала южной, так что обе стороны достигли в этой области паритета и могли бы сражаться по крайней мере до конца 19-го века.

Но по всем остальным статьям снабжения Юг не мог похвалиться такими же успехами, как в области вооружения и боеприпасов. Главе квартирмейстерского ведомства Аврааму Майеру оставалось только завидовать достижениям пенсильванца Горгаса, поскольку сам он не мог добиться столь блестящих результатов. Одной из первых забот Майера было обеспечение армий конфедератов обмундированием и обувью. Своей текстильной промышленности на Юге не было, и эта задача сама по себе представляла большую сложность. Правда, к осени 1861 года Майеру все же удалось создать сеть фабрик по производству обмундирования (в Ричмонде, Аугусте, Атланте и Колумбусе), но их мощности были слишком ничтожны, чтобы покрыть нужды конфедеративной армии. [78]

В результате солдатам-южанам пришлось самим позаботиться о своей униформе. Нередко они шили ее из домотканой материи или облачались во взятую в федеральных арсеналах и снятую с убитых северян униформу армии США. Чтобы кто-нибудь не спутал их с «грязными янки», конфедераты [79] перекрашивали трофейные мундиры с помощью специального красителя, изготовленного из скорлупы грецкого ореха, отчего те приобретали желто-бурый оттенок. Эта желтизна начала постепенно вытеснять благородный серый цвет мундиров конфедератов, и вскоре добрая половина всех мятежных армий щеголяла в «ореховых» мундирах.

Еще хуже дело обстояло с зимней одеждой, и многим оборванным южанам, не имевшим шинелей, пришлось прибегать к реквизиции имущества гражданских лиц. Особой популярностью пользовались позаимствованные в домах мирных жителей ковры, посередине которых южане прорезали дырки для головы и носили их наподобие мексиканских пончо.

Мародерство вообще было одним из главных источников снабжения южан как обмундированием, так и провиантом. Особенно отличались в этом отношении доблестные техасцы, всегда бывшие впереди и в бою, и в грабеже. Когда в марте 1863 года бойцы Техасской бригады заметили, что их головные уборы пришли в совершенную негодность, они недолго думали над тем, где раздобыть новые. Лагерь бригады был разбит неподалеку от Ричмонда, окрестности которого хорошо подходили для «фуражировок».

Техасцы целыми партиями отправлялись к оживленным шоссейным дорогам и, предварительно срезав длинные пруты, прятались в засаде. Как только на дороге показывался богатый экипаж или просто пассажирский дилижанс, они издавали боевой клич мятежников и стреляли холостыми зарядами из своих винтовок. Пораженные этим дьявольским шумом, пассажиры открывали окна и высовывали головы, чтобы посмотреть, что все это значит. Техасцы, выскакивая из засады, сбивали шляпы своими прутьями и быстро исчезали с захваченной добычей. Выходка оказалась остроумной и проделывалась техасцами много раз, пока значительная часть их бригады не была обеспечена новыми шляпами, а командование южан не выставило вдоль дорог отряды военной полиции.

Босоногость значительной части личного состава вооруженных сил Конфедерации на протяжении всей войны стала явлением столь обычным, что на него почти перестали [80] обращать внимание. Обувь была наиболее изнашиваемой частью экипировки и, следовательно, чаще всего нуждалась в замене. Однако скудность запасов, зачаточная промышленность и некомпетентность руководства сделали эту проблему почти неразрешимой. Попытки как-то исправить положение, конечно, предпринимались, но всякий раз они заканчивались неудачей. Так, например, по предложению Майера фабрики Юга начали выпускать армейские ботинки на деревянной подошве и с парусиновым верхом, которые «устроили всех, кроме пехотинцев».

Убедившись в неспособности квартирмейстерского ведомства справиться с босоногостьо, генералы и офицеры Юга попытались сами изобрести хоть что-нибудь. Осенью 1862 года, когда нехватка обуви стала ощущаться особенно остро, генерал Лонгстрит приказал сшить некое подобие мокасин из искусственной кожи «мехом» внутрь. Однако «мокасины Лонгстрита» себя не оправдали: они разваливались прямо на ногах в считанные недели, а иногда и дни.

Таким образом, проблема обуви не была решена, и многие солдаты-южане прошагали немало миль босыми ногами по холодной дорожной грязи и глубокому вирджинскому снегу. Особенно тяжело им приходилось, когда ударяли морозы (а в Америке это происходит не так уж и редко), и замерзшая грязь превращалась в «битое стекло». Жительница городка Скоггстон, штат Теннесси, видевшая корпус Лонгстрита на марше, записала в своем дневнике, что она никогда не забудет «этих оборванных, босых техасских мальчиков, которые, проходя мимо моего дома во время отступления к Ноксвиллу, оставляли на снегу кровавые следы».

Нехватка обуви и обмундирования превращала армию конфедератов в какое-то сборище оборванцев, которое, если отнять у них оружие, выглядело бы вполне уместно на любой церковной паперти. Остается только удивляться силе духа и стойкости этих босых, полуодетых, часто голодных людей, которые, несмотря ни на что, сражались и одерживали победы. Вот как описывал в 1864 году типичный внешний вид конфедерата один из бойцов армии Северной Вирджинии: «Этот типичный солдат вооружен винтовкой системы Энфилд и 40 патронами к ней. Через плечо он носит скатанное [81] поношенное одеяло со связанными внизу концами, кусок палаточного брезента и дырявое пончо. Его «униформа» сильно поношена, одна штанина оторвана до колена, а у самодельных башмаков так разбиты носы, что сквозь дырки видны голые ступни. На его голове сидит потрепанная засаленная шляпа неописуемого вида. Так выглядит человек, несущий на своих плечах надежды и мольбы Конфедерации на окончательную победу. Он голоден, он грязен, он носит лохмотья, часто у него нет обуви, но, несмотря на все это, он один из лучших воинов, которых только можно встретить на страницах американской истории».