И тетка устремила на девушек пронзительный взгляд.

И даже уперла руки в боки, чтобы казаться повнушительней. При ее росте в метр пятьдесят и таком же объеме это было прямо-таки необходимо.

— Мы с его работы, — поспешно сказала Мариша.

— И чево? — подозрительно осведомилась у нее тетка.

— Разыскиваем его! — вмешалась в разговор Инна. — Директор нас послал за Толиком. Где он?

— А я знаю? — удивилась тетка. — У невесты и спросите. Поди, она скажет.

— Нет его там, — устало ответила Мариша. — Исчез.

— Как исчез? — удивилась тетка. — Мой племяш и исчез? Нет, девки, путаете вы. Я ево второго дня лично видела. Никуда он не исчезал!

— Вы с ним разговаривали? — обрадовалась Инна.

— А то! — кивнула тетка. — Та вы проходьте в хату!

Я вам компотику налью! Та не сымайте обувку-то! Полы три дня не мыты!

И она бойким шариком прокатилась на кухню, где и в самом деле налила из голубой кастрюли компота в две огромные керамические кружки с золотыми звездами и цветами. Мариша пригубила напиток и вздрогнула. В отвратительно сладкой жидкости было явно не меньше калорий, чем в огромном куске жирного торта.

— Че? Не нравится? — удивилась тетка. — Не сладко, что ль? Так мы сейчас сахарку добавим!

И прежде чем подруги успели ответить, она вывернула в кастрюлю с компотом целую сахарницу. Помешав жидкость, она продегустировала и удовлетворенно причмокнула:

— Во! Теперь в самый раз будет! Попробуйте!

Подруги с ужасом покосились на кастрюлю и от второй порции решительно отказались.

— И так очень вкусно, — заявила Инна. — Мы еще не допили.

— Ну дело ваше, — решила тетка. — Некоторые и в самом деле кисленькое любят. А я вот сладкоежка.

Этого она могла бы и не говорить. На столе стояла глубокая тарелка, доверху наполненная пряниками, сдобным печеньем и сахарными трубочками с кофейным кремом. Тетка каким-то образом устроила на крохотной табуреточке свое внушительных размеров седалище и кивнула подругам.

— Так чего вы встали? В ногах правды нет!

Подруги послушно присели рядом с тетей Толика, блаженно прихлебывающей сахарный сироп, в который превратился ее компот.

— Толик у нас уже большой мальчик, дома не ночует, — сообщила она между глотками подругам. — По бабам небось шляется.

— Ну да? — спросила Инна. — У него же невеста есть?

— Так я же ево как облупленного знаю, — кивнула тетка. — Лентяй и бабник он, одно слово. И честно скажу вам, не знаю, как он у вас на работе, а дома бездельник, каких свет не видывал. И она сама такая же. И зачем моему брату в голову стукнуло на ей жениться?

Сколько они вместе живут, никак не пойму.

— Так вы сестра отца Толи? — переспросила Мариша.

— Ну да, — кивнула тетка. — Наталья я. Толя про меня рассказывал?

Подруги молча покачали головами.

— А я вот вам про него расскажу, — неожиданно воодушевилась тетка Наталья. — Кобель он, этот Толик! Если куда пропал, так точно у новой девки живет.

Он и до армии все по девкам шлялся. Да все так нехорошо! Ко мне вот, к примеру, раз в село приехал, так одного раза достаточно было. Опозорил меня, поганец, на весь мир.

— А что же он сделал?

— Так с дочкой завмага амуры закрутил! — ответила тетка Наталья и даже кулаком по столу грохнула. — Сам-то обратно умотал к мамочке под крылышко, а завмаг ко мне. Дескать, дочка в положении. Как быть? Где твой племяш? А я что? Руками развела да адресочек этот дала. Думаю, пусть сами разбираются.

— И что?

— Да разве же в таком деле в стороне останешься, — сокрушенно пожала полными плечами тетка Наталья. — Съездил завмаг в Питер, так обратно еще злей вернулся. Только деньги на дорогу потратил. А толку чуть. Племяш мой, как прослышал, что к нему отец невесты явился, сразу же на призывной пункт метнулся и в армию упросил себя определить. Так свадьбы и не получилось.

Какая уж тут свадьба, если жениха в армию забрили?

— И что дальше было?

— Да уж завмаг в военкомат сбегал, положение там объяснил, но ничего ему не обломилось. Толику отсрочку хотели дать, да он сам от нее отказался. Ну, завмагу и пришлось несолоно хлебавши обратно домой возвращаться. Дочку он от позора в город отправил. Там она ребеночка и родила. Сынок у Толи родился. Как он из армии вернулся, я Толе позвонила. Мол, нехорошо, родная кровь. Если жениться не хочешь, так ребенка хоть признай.

— А он что?

— Ничего, — зло тряхнула головой тетка Наталья. — Нет, говорит, у меня никаких детей. Не от меня ребенок. Вот и весь сказ! Ему-то что? Он далеко. А мне каждый день с завмагом встречаться приходится. И с женой евоной. Они мне чуть ли не в глаза плюют. Вот такие дела.

— А вы не знаете адреса или хотя бы имени новой девушки вашего племянника? — спросила у тетки Мариша.

— А пошто вам? — насторожилась та.

— На работу его директор требует, — вздохнула Мариша. — Не придет, неприятностей не оберешься. Директор у нас такой. Разбираться долго не станет.

— Что, и уволить могут? — насторожилась тетка Наталья.

— Запросто, — притворно вздохнула Мариша.

— Ну дела, — возмутилась тетка Наталья. — Да за что же тут увольнять? У Толика ведь выходной севодни? Имеет он право свой выходной день провести как ему вздумается или нет?

Мариша в ответ только сокрушенно развела руками. Мол, сама-то я с вами согласна, да вот с директором не очень-то поспоришь.

— Вот беда! — разволновалась тетка Наталья. — Это выходит, если Тольку уволят, так он снова на шею родителям сядет? Вряд ли его полюбовницы кормить станут. Ну ясное дело, сюда вернется.

Кажется, этого тетке Наталье хотелось меньше всего. Потому что она вдруг сорвалась с места и куда-то побежала. Не успели подруги обменяться недоумевающими взглядами, как тетка вернулась, держа в руках объемистую коричневую сумку.

— Вроде бы Толик оставлял мне телефончик своей девушки, — быстро пробормотала она. — Это я у него потому спросила, что хотела, чтобы он со мной за деньгами на почту сходил. Мне перевод должны были сделать.

— А при чем тут Толя?

— Так вроде бы как охрана, — пожала плечами тетка Наталья. — Он ведь парень из себя здоровущий. Ворюг точно отпугнет. А то у вас в городе, того и гляди, по пути с почты обворуют. А-ха, вот и телефон нашелся!

Она продиктовала подругам телефон.

— Так вы прямо от меня и позвонить можете! — предложила им раздобрившаяся тетка. — Чего уж там, не межгород, чай.