западными правителями в борьбе за верховенство на Средиземноморье{65}.

К концу IV века правитель Восточной империи Феодосий I Великий распространил свое владычество на обе части бывшей великой державы. При нем Рим вынужден был признать новую религию на государственном уровне.

Известие о подчинении грекам и Греческой церкви застало Вечный город врасплох, он забился, как птица в сетях, но… победителей не судят. Византия торжествовала. Рим мечтал о реванше…

Шло время, не стало уже ни Феодосия, ни единой Римской империи. Западная и восточная ее части превратились в самостоятельные государства и больше никогда не соединялись под властью одного правителя.

Фактически же в обеих державах к концу V века «у руля» стояли тюрки.

Феодосий Великий. Миниатюра

Жизнь в поместье. Римская мозаика. Национальный музей. Бардо. Тунис. IV–V вв.

Им, потомственным воинам, еще при Феодосии I дали земли для поместий, но с условием, чтобы дети переселенцев служили в армии Рима. Эту акцию называли «Гостеприимство». Поместья оказались великолепным изобретением, устраивавшим всех.

Рим в обмен получал для своей армии прекрасных воинов. Тюрков же поместья привлекали тем, что были маленькими государствами, где каждый хан себе голова. Там говорили по-тюркски, соблюдали свои традиции, праздники, словом, сохраняли полную свободу и независимость.

Люди не подчинялись ни Империи, ни, как это ни печально, Дешт-и-Кипчаку. Свобода влекла и пьянила вольнолюбивый народ Степи лучше выдержанного вина. Новые семьи устремились в Западную Европу, число тюрков здесь росло стремительно.

С «варварских» поместий и начиналась история многих, едва ли не всех, герцогств и княжеств в Европе. В Средние века их считали на сотни. Звучит неожиданно, однако крошечные, но гордые государства рыцарей были страницами тюркской истории, которую начал писать Феодосий{66}.

После его смерти римская знать потребовала отменить «обычные дары войску», то есть поместья. Не вышло, родилось первое поколение латинских тюрков – «новые римляне». Тысячи человек. Никто не позволил бы превратить их в рабов или бездомных, все-таки отцы были не самого слабого десятка.

Время, когда отряды первых поселенцев заселяли необжитые территории Европы, давно прошло. А благодаря Феодосию I и его реформам тюрки вошли в состав имперской элиты на правах равных, их уже называли римлянами.

Великое переселение народов, завершившееся при Аттиле, сделало тюрков полноценными европейцами. Они остались жить здесь, на земле, ставшей им новой родиной.

В Западной империи власть тюрков (новых римлян) была столь велика, что в V веке они образовали верхушку общества.

Сцены охоты с ловчей птицей. Наскальные изображения. Алтай. Тува

Сцена охоты. Жизнь в поместье. Римская мозаика. Национальный музей. Бардо. Тунис. IV–V вв.

Ханс Мур, Михаил Ногин. Встреча Аттилы (Этцеля) и Гудрун (Кримхильды). Скульптурная композиция «Песнь о Нибелунгах». Тульн-на-Дунае. Австрия. 2005

Достаточно сказать, что сын римского полководца Аэция воспитывался в доме Аттилы. Более того, и последний император Западной империи Августул, и первый «король Италии» Одоакр были тюрками – их отцы верно служили гуннскому царю{67}.

…После смерти Аттилы осталось сто восемьдесят четыре (!) сына, девочек не считали. Могли ли претенденты на трон отца сидеть спокойно, имея в жилах кровь самого Аттилы? Конечно, нет. Начались жесточайшие междоусобицы. Тюрки дрались сами с собой, чем и воспользовался римский епископ Геласий I.

Римлянин по происхождению, хитрый, не знающий преград при движении к цели, то был человек, о которых в Степи говорили: «Он и корову заставит мычать себе во благо». Личность очень целеустремленная, Геласий все силы положил на то, чтобы вернуть былую славу и могущество Риму.

Для осуществления смелых планов он сделал ставку на тюрков.

Епископ прекрасно понимал, что, объединив их под своим началом, превзойдет могуществом любого правителя. Самое же удивительное, что его идея об объединении нашла горячий отклик у тюрков.

После смерти своего царя орды, уставшие от раздоров, враждующие друг с другом, мечтали о возвращении былого порядка. Но два раза в одну реку не войдешь – царя Аттилу не воскресить, понимали они.

Видимо, тогда за римским епископом и закрепился титул «папа». Ana (аба, баба, папа) в древнетюркском языке, как известно, означало не только «отец», но и «святой отец», «духовный отец»{68}.

Именем Бога объединял он людей, но под своей властью. В этом и состоял расчет лицемера. Он становился отцом паствы в Западной Европе, предлагая союз всем народам, которые примут его взгляды на религию и жизнь, а значит, будут находиться на его политической орбите.

Просветительство поставил папа во главу церковной политики: сам изучал тюркскую теологию, сам приспосабливал ее к условиям христианской Европы.

Теорию о двух властях – светской и духовной! – в приложении к новой религии Геласий впервые изложил в послании византийскому императору Анастасию, где мягко, словно в беседе, разъяснил тюркский дуализм: «Славный император, существует два учреждения, которые управляют миром: первое – освященный авторитет высших иерархов, а другое – королевская власть. Бремя, которое несут священники, тяжелее, им приходится давать отчет перед судом Бога и за деяния королей, властвующих над людьми»{69}.

В духовной жизни, продолжал папа, император подчиняется священнослужителю, в мирских делах – наоборот…

Звучало неожиданно. В Византии патриарх со дня создания Церкви подчинялся императору, римский папа – византийскому патриарху. Там, в Европе, было абсолютно другое устройство общества, повторявшее имперское, римское.

Геласий предлагал то, чего никогда не существовало на европейской земле. Но было выверено у тюрков Дешт-и-Кипчака. Иначе говоря, он предлагал Западу «алтайское» двоевластие.

Геласий I. Базилика Святых Геврасия и Протасия. Рапалло. Деталь. Италия

Теоретический багаж позволил Геласию написать научный трактат, который стал связующим мостом между новой религией и религиозным учением тюрков{70}. Появилась концепция о роли папы, то есть первосвященника, в обществе, ее развили, превратив в постулат. То была очередная европейская переработка идей Алтая, иначе говоря, один из краеугольных камней в фундаменте Церкви.

Так, исподволь готовилась платформа для усиления и последующих решительных действий Западной церкви. Именно Геласий заложил основы для закона, который позже, как печать, отлили в словах «papa a nemine iudicatur» (над папой никто не вправе вершить суд){71}.

Только тогда, получив полную свободу действий, он начал составление списков запретных книг, которые нельзя читать верующим. Иначе говоря, ограничил познание. То было явным вторжением Церкви в умы людей, в их миропонимание. И вместе с тем скрытым проявлением ее слабости.

Зачем цензура? Разумеется, не только для того, чтобы оградить паству от греческих сочинений. Важно было объявить себя автором иных начинаний. Чтобы диктовать народам свою волю и свою правду. Чтобы лепить удобных людей…

Все-таки, говоря о том времени, никогда не надо забывать, что добрая половина населения Европы состояла из тюрков, с рождения воспитанных на абсолютном доверии к священнослужителю. Они были первыми слушателями папы. Жадными его слушателями.

Вот тогда и настал черед святого Георгия.

Антонио Пизанелло. Мадонна с младенцем и святыми Георгием и Антонием. Национальная галлерея. Лондон. 1445

Святой Георгий. Дворец правительства. Барселона

Последняя казнь Георгия

Когда мифы сложили воедино, Рим не поверил в реальность своих же сочинений.

Слова Геласия – начало новых мучений святого.

Теперь его решили убить молчанием

Давно минула пора, когда Рим волею Феодосия I подчинился грекам и Греческой церкви. К тому времени, как Геласий I возглавил Западную церковь, «папство уже рассматривало себя источником любого права и стержнем истинного учения».

Все претензии Византии на первенство в религиозных делах Геласий отвергал решительно и последовательно. Мешало одно – постановление II Вселенского собора, его 3-й канон. Оно напоминало о той