Перед сном я просматриваю фотоальбом для повторного мазохизма.

* * *

Меня будит странный шорох. Вокруг темно, только свет от уличного фонаря проглядывает сквозь плохо задернутые шторы. Сонная, я протягиваю руку, беру айфон и щурюсь – 4:30 утра.

Наверное, показалось.

Переворачиваюсь на другой бок, но звуки усиливаются. И это не глюки, они из коридора! К ним прибавляется какая-то возня и шаги, и мое сердце падает в трусы.

Боже…

Вскакиваю с кровати, чувствуя себя героиней фильма «Хэллоуин», что наводит на меня еще больший ужас, и встаю у стены, не решаясь выглянуть.

Вот тебе и самостоятельность! Без охраны, без дяди с тетей. Сейчас тебя изобьют, изнасилуют и убьют. И так тебе и надо, идиотка!

Пытаюсь взять себя в руки, но это не просто, учитывая мои габариты. Вряд ли я справлюсь с противником со своими 45 килограммами веса, если только он не дистрофик. Однако оружие не помешает. Ничего лучше вешалки не нахожу и, крепко сжав ее в холодном от страха кулаке, плавно выглядываю из спальни, рассчитывая точность удара по преступнику. Блин, мне еще никогда не было так страшно! И я начинаю понимать, почему жертвы насилия впадают в оцепенение, а не руководствуются логикой. Это такая жопа, что о приемах Брюса Ли напрочь забываешь.

Мимо проплывает силуэт, мужской и далеко не хилый, и прежде, чем меня успевает хватить удар, я слышу громкую разрывающую тишину мелодию. «Взломщик» выругивается, а я беззвучно охаю.

– Да! – гаркает он раздраженно. Господи, это не вор, а, мать его, Майкл! И он крепко пьян.

– Не ори, я доехал, – заплетающимся языком бормочет парень, параллельно пытаясь раздеться.

Я по-прежнему не двигаюсь, наблюдая за ним со стороны, и постепенно прихожу в себя после ложного испуга.

– И не хрен указывать мне, ясно?!

Он ссорится с кем-то.

– Ты че, мамочка? – Майк с трудом стаскивает с себя куртку и, вовремя ухватившись за стену, удерживается на месте. – Я вышлю тебе счет за причиненный ущерб! – он ржет, помаленьку продвигаясь в гостиную, а поскольку комнаты смежные, то и мне не составляет труда очутиться там. – Да иди ты на хрен!

Мобильник взлетает вверх и с треском приземляется на пол.

Не думая о последствиях, я включаю свет, и по дому разлетается дикий нечеловеческий вопль.

– Черт, какого… кто здесь?! – У него настолько испуганное лицо, что мне становится смешно. Ха-ха, так тебе! Я тоже пару минут назад чуть не сдохла!

Майк прищуривается, фокусируя на мне зрение. Думаю, в его состоянии это проблематично.

– Э-э… че ты тут делаешь? – бормочет он, разглядев меня, наконец.

– Живу, – спокойно отвечаю я, избавившись от вешалки.

Он хмурится и, покачиваясь из стороны в сторону, плетется к дивану.

Ну и видок! Взъерошенные волосы, выдернутая из-за пояса синяя рубашка, перепачканные в грязи джинсы… Фу, и спиртным разит за километр!

– А я думаю, кто здесь… – плюхнувшись на диван, бурчит он.

Так, я не поняла…

– Ты что, собираешься здесь спать?

– Угу… – мычит он.

– Почему?

– Потому что прямо сейчас дома меня дожидается о-о-очень сердитая женщина, предположительно с огнеметом. Я не могу так рисковать.

Так я и знала. Бабник недоделанный!

– А к родителям в таком виде… сама понимаешь, – невнятно добавляет он.

Да уж, что верно, то верно.

– Кстати, я припарковался в неположенном месте… не перегонишь?

Он шутит?

– С моими-то навыками вождения? Нет, уволь.

– Ого, – он поднимает брови, – ты что, чайник? – Он громко хохочет, я качаю головой.

– И как ты доехал в таком виде? Много народу пришлось с асфальта соскребать? – иронизирую я.

– Я профи, – горделиво заявляет Майк, – между прочим, я мог бы стать гонщиком.

Он принимает сидячее положение, кряхтя и грязно ругаясь, затем осматривает меня с головы до ног и изумляется.

– Это футболка моего брата.

О нет, я совсем забыла о ней!

– Э-э, случайно нацепила. В темноте, – отмазываюсь я. Как назло, ничего умного в голову не лезет.

Майк тупо таращится на меня до тех пор, пока его воскресший телефон не начинает звонить.

– Ответишь?

– Ни хрена, – рычит он, – пусть валит ко всем чертям!

– Это та сердитая женщина с огнеметом? – спрашиваю я с улыбкой.

– Нет, – он мотает головой, – тот, в чьей одежде ты видишь сладкие сны, – хихикает он.

Здорово, именно сегодня мне надо было нацепить эту футболку, и именно сегодня этот алкоголик должен был заявиться и поймать меня на месте преступления.

Очень скоро Майкла окончательно развозит и, зарывшись носом в сгиб локтя, он вырубается, громко захрапев.

Фу.

Разбитая трубка перестает звонить, а я возвращаюсь в спальню и молюсь всем богам, чтобы, протрезвев, он ни о чем не вспомнил.

* * *

Проснувшись раньше обычного, я успеваю вымыть голову и как следует привести себя в порядок. Утро на удивление приятное и бодрое, несмотря на ночной каламбур. Но об этом лучше не думать.

Хорошенько высушив волосы, я механически гляжу на щетку и ужасаюсь. Кошмар какой! В погоне за совершенством половину волос выдрала.

Ну ладно, огрехи укладки.

Из косметики наношу блеск и прозрачную пудру-вуаль. Новый костюм смотрится не хуже прежнего. И хорошо, что я позаботилась о втором варианте. С каждым днем в Нью-Йорке все жарче, и рубашка с рукавами три четверти весьма кстати.

Застегнув верхнюю пуговицу, надеваю пиджак. Сегодня я совсем не страшная. Даже если учесть все минусы и мое предвзятое отношение к себе, я хорошо выгляжу.

В кухне меня поджидает сюрприз в виде помятого, непривлекательного, дурно пахнущего Майкла. Похоже, он только продрал глаза и вот-вот отдаст концы, устало развалившись за столом.

Услышав мои шаги, он с трудом приподнимает кисть и машет мне тремя пальчиками.

– Ну как ты? – из вежливости интересуюсь я, подойдя к кофеварке.

– Готов покорять Эверест.

Пока чашка наполняется ароматным эспрессо, достаю из шкафчика аспирин. Растворив в стакане таблетку, передаю его несчастному бедолаге.

– Спасибо, – благодарит он и морщится, делая маленькие глотки.

Мой кофе готов. Беру чашку и встаю у окна. Завтракать не буду, неохота задерживаться в его обществе.

Уверена, он прогуляет работу. Куда идти с такой рожей?