Ну а сейчас вернемся к 9-й главе Первого послания к Коринфянам, поскольку это ключевой библейский текст для нашей темы. Надо сказать, что образцом радикального консерватизма был апостол Павел, который в стихах 19-23 говорите радикальной установке.

Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтоб быть соучастником его.

Конечно, высказывания такого рода время от времени доставляли Павлу множество тревог (см., например, Деян. 21:17-21; 2 Кор. 1:2; 2 Петр. 3:16), и я должен признать, что в этом отрывке есть нечто вызывающее.

Павел описывает стратегию, с помощью которой можно завоевать большее количество людей разных характеров и уровней, но зачем ему это нужно? «Для Евангелия», «дабы больше приобрести» — то есть столько, сколько возможно. Как бы вы ни оценивали такой подход, нельзя не признать, что это радикальная стратегия. Встретившись с Павлом сегодня, я бы спросил его как своего современника: «Скажи, Павел, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что «для всех сделался всем»? Как христианину-адвентисту, живущему в современном мире, следует воспринимать эти слова?»

Однажды, обсуждая данный отрывок на занятиях, я увидел, как один студент поднял руку. Это был Клифтон Дэвис, обратившийся голливудский актер, которого я начал высоко ценить как человека. Ему предоставили слово, и он сказал: «Я только что навестил моего приятеля в Калифорнии. Вы, наверно, знаете, что в Голливуде почти повсеместно наркотики употребляют так, как где-нибудь в другом месте пьют кофе. Они создают нужную атмосферу, «подогревают» разговор. Ну, короче, этот приятель приглашает меня в заднюю комнату своей гримерной и по старой привычке предлагает выкурить «косяк» (сигарету с марихуаной). Разве Павел посоветовал бы мне сделать это? И вообще, что на самом деле означает «для всех сделался всем»? Вы, наверное, понимаете, что отказаться от такого предложения, особенно учитывая наше прошлое, значило бы воздвигнуть между нами серьезную преграду. Согласился бы на это Павел?» (Заметим, что Клифтон отказался.)

Упомянув об этой истории, я хочу показать, что иногда, следуя совету Павла, христианин может попасть в весьма щекотливую ситуацию. Учитывая духовную опасность, которая подстерегает в нашем мире каждого, может ли христианин еще более увеличивать эту опасность, стремясь «достучаться» до других людей, попавших в ловушку секулярного образа жизни? Ответ Павла прост и ясен: «Сие же делаю для Евангелия» (1 Кор. 9:23). Иисус Христос не остался на небесах, среди небожителей, в ожидании, что мы спасем сами себя. Он спустился с небес, стал одним из нас, нашел нас там, где мы были, — в мире, враждебном ко всему, символом чего Он являлся. Совершив все это, Он сделал для нас то, чего мы никогда бы не смогли для себя сделать сами. Трудясь «для Евангелия», Павел стремится принести заблудшим те великие благословения, которые Христос даровал ему. Он призван действовать в том свете великого спасения, которое уже получил, и посему в упомянутой нами главе Павел призывает христиан следовать его примеру, используя все средства для того, чтобы достичь заблудших.

Выражение «радикальный консерватизм» я использую потому, что оно довольно хорошо поясняет ту напряженную ситуацию в жизни настоящего христианина, которая возникает всякий раз, когда он проповедует в секулярном обществе. С одной стороны, крайне важно, веруя, а также ведя благочестивый и последовательно христианский образ жизни, содержать в порядке свое духовное жилище. Тех, кто постоянно заботится об этом, часто называют «консерваторами» или приверженцами «правого крыла». С другой стороны, начиная свое служение в секулярном обществе, мы неизбежно столкнемся с нелегкой проблемой выбора, будем вынуждены посещать определенные места и делать то, что консервативным христианам радости не доставило бы. Поступая таким образом, почти наверняка заслужишь ярлык «либерала» или «левого крыла». Используя выражение «радикальный консерватизм», я и пытаюсь разрешить эту дилемму.

Человек, стремящийся к служению в секулярном обществе, наверняка будет неправильно понят собратьями-адвентистами. Превосходным примером является телевизионная передача под названием «Вера сегодня», она выходит в рамках адвентистской программы «Livestyle Magazine». Упомянутая передача с большим трудом получает денежные пожертвования от адвентистов, потому что программа ориентирована не на адвентистскую аудиторию, а на людей с секулярным мышлением. «Livestyle Magazine» стремится подойти к этим людям в той ситуации, которая для них привычна, однако, поступая таким образом, передача практически остается без финансовой поддержки.

Надо, однако, всерьез относиться к консервативной реакции на служение в секулярном обществе. Здесь я прежде всего хочу сказать, что, совершая служение в секулярном окружении, христианин рискует. Я должен быть с вами искренен, и намереваюсь быть таковым на всем протяжении этой книги. Служение секулярному миру опасно для вашего духовного здоровья. В силу этого должен сразу же предупредить, что такое служение не для всех. Не каждому христианину надо стремиться к тому, чтобы, желая угодить Христу, совершать радикальное служение в секулярном мире. Для многих адвентистов лучше, ради собственного же блага, остаться у себя «дома», ничего не предпринимая.

Но почему же я тогда написал эту книгу? Да потому, что тысячи адвентистов ощущают призыв совершить что-то в этом мире, что-то изменить среди своих секулярно настроенных друзей, соседей и членов семьи. И, кроме того, Библия недвусмысленно убеждает нас это сделать.

Служение в секулярном мире может быть очень тягостным. Каждый день, живя в этом мире, адвентисты сталкиваются с неприятным выбором, который к тому же не всегда легко сделать. Я, например, терпеть не могу кофе. Каждый раз, когда мне приходилось — случайно или осознанно — его пробовать, у меня почти в ту же секунду начинала болеть голова, и это состояние длилось довольно долго. Поэтому сам я нигде и никогда его не пью, хотя прекрасно понимаю, что чашка кофе оживляет светскую беседу и что порой, отказавшись от нее, я в определенном смысле безнадежно портил отношения. Я встречал людей искуснее меня, умевших столь изящно отказаться от предложенного кофе, что, по-видимому, никаких проблем не возникало. Однако даже они признают, что подобные ситуации — всегда вызов. Жизнь была бы слишком проста, если бы существовал лишь выбор между добром и злом, однако в секулярном мире чаще