Так было несколько дней тому назад, так было не далее как еще сегодня, а вот теперь уже совсем не то, теперь она уже не страшится своего чувства, уже не может сказать, что ее неминуемо ждет погибель. Правда, в ней мелькнула мысль: «А вдруг в этом-то непонятном превращении ее мыслей и ощущений, именно в том, что она неизвестно почему изменила свой взгляд на него, что он уже в ней не возбуждает ни страха, ни отвращения, что именно в этом и заключается ее окончательное падение и его торжество. Это-то и значит, что он околдовал ее, что он овладел ее душою, и она погибла…»

Но такая мысль мелькнула в ней и исчезла. Безграничная жалость к нему наполнила ее сердце, и, если бы царица сказала ей теперь, что немедленно и навсегда избавит ее от страшного колдуна, что устранит его из ее жизни и судьбы, она стала бы умолять не делать этого. А главное, она уж не могла теперь быть откровенной с царицей, она ни за что не призналась бы ей в своих новых ощущениях, в наполнявшей ее жалости к человеку, от которого она только что искала защиты. Между тем ей невыносимо и мучительно было оставаться одной со своей тайной, ей нужно было найти себе защитника, который бы помог ей выполнить задачу. Да, задачу, и эта задача уже была ясна перед нею: она должна спасти «его», вырвать из мрака и зла его душу, дать ему свет, жизнь и счастье. Когда эта задача открылась ей, она почувствовала мучительный и в то же время блаженный трепет, и вдруг ей показалось, что она только что проснулась к жизни, что до сих пор она не жила, не существовала, что до сих пор был какой-то сон, а теперь началась действительность, явь. У нее будто выросли крылья, стало так широко, привольно, свободно. Явилась цель жизни.

И она вспомнила о добром священнике. Только он может быть ее помощником и защитником, только он все поймет и объяснит ей и укажет путь. Но где он, как найти его?

С этими мыслями она заснула. Что ей всю ночь грезилось лицо с загадочным, могучим и теперь уже не страшным взглядом, что ее сердце всю ночь билось и замирало – это понятно. Но вот что случилось при ее пробуждении: ее горничная заметила ей, что она опять побледнела, что вообще она плохо поправляется.

– Позвольте вам доложить, барышня, вы бы к отцу Николаю съездили, – говорила горничная, – помолился бы он с вами, и всю вашу хворость как рукой бы сняло.

– Кто этот отец Николай? – с забившимся сердцем, боясь еще верить, спросила Зина.

– А нешто вы, барышня, не слыхали? Отец Николай, священник, святой человек, он из деревни приехал, старого князя Овинова от смерти спас… Князь-то совсем кончался, а он помолился… и князь ожил… Теперь много народу к отцу Николаю ходит, и всем он помогает…

– Да где же, где он живет? – почти задыхаясь, спрашивала Зина.

– А в княжеском доме, у самого этого Овинова князя… и доступ к нему свободный, кто хошь приходи… Многие ходят – и из простонародья, и бары…

Зина себя не помнила от радости. Она увидела в этом помощь свыше, Божье благословение ее начинаниям. Как могло быть иначе? Кто же это видел и слышал ее чувства и мысли? Кто в первую же минуту ответил на ее вопросы и дал ей все нужные указания? Ведь не слепой же случай! Она уже ясно сознает теперь и ощущает, что кто-то, безгранично могучий, ведет ее и направляет судьбу ее.

В первую же свободную минуту она поехала к отцу Николаю, в дом князя Захарьева-Овинова. Ведь это «его» дом, «он» живет здесь, но ей не было это страшно…

И вот все это она рассказала священнику. Рассказала в кратких словах и о себе, о своем детстве, воспитании, о своем теперешнем положении при дворе и о милости царицы.

Казалось, отец Николай слушал ее рассеянно и даже о другом думал; казалось, он давно уже знал все то, о чем она ему говорила. Ее голос дрогнул, когда она начала признание в любви своей. Не стыдилась она этого признания, но страшилась – а вдруг священник скажет ей, что чувство ее ужасно и погибельно, что она должна с ним бороться как с дьявольским наваждением и побороть его.

Но отец Николай положил ей на голову свою руку, и его тихий голос сказал ей:

– Люби его и спаси его своей любовью… Только ты одна и можешь принести ему спасение. Извлеки его из мрака, покажи ему свет, свет добра, любви и милосердия!

Ведь это было то, что сама она себе говорила!

– Батюшка, так научите меня, как мне быть, что мне делать… Я ничего не знаю и не понимаю… Я чувствую, что он на краю погибели, я готова отдать жизнь свою, чтобы спасти его… Но в чем его погибель, от чего спасать его… и как?

– Его погибель в том, что он не знает и не ощущает Бога любви, что он никого и ничего не любит… Он ищет в разуме то, что может найти только в сердце… и сердце его закрыто. Он пошел за мудростью разума и, когда нашел ее, возомнил себя богом… он уподобился падшему ангелу… Но он рожден человеком, способным познать мудрость сердца и вступить в общение с истинным Богом любви, а посему мудрость разума пригнетает его… Не знаю, понятны ли тебе мои слова?

Зина жадно слушала.

– Понятны, батюшка, – воскликнула она. – Я не сумела бы сказать это, но я понимаю…

– Ну так вот, видишь ли… коли бы раньше все это было – ничего с ним нельзя было бы сделать. Он еще не понимал своего несчастия, он весь был гордость… Выше знания своего и мудрости своего разума ничего не видел. Таким я его здесь встретил. Но с тех пор в нем перемена большая… Его разум довел его до преступления – ты знаешь, о чем я говорю, – он изведал муки, сердце его дрогнуло и почти раскрылось. Теперь он уже сам знает свое несчастие, он сам невольно стремится от разума к сердцу… Только не знает пути. И ты покажешь ему путь, через тебя, познав тщету мудрости разума, дойдет он до мудрости сердца… Иначе быть не может… недаром ваша встреча… Господь посылает в тебе ему Ангела Хранителя… Слава Тебе, Господи!..

Но Зина опустила голову, ее глаза подернулись слезами, и она задумалась.

– Нет… Что же я?.. Разве я могу… Разве я умею?.. Разве я достойна?.. И как я все это сделаю?.. – шептала она.

Отец Николай улыбнулся.

– Ты пришла ко мне с верой, надеждой и любовью, пришла окрыленная… Зачем же дух уныния тебя берет? Не поддавайся ему. Пока ты достойна, оставайся такою… Можешь ли? Умеешь ли? Как он будет? Да зачем же тебе думать об этом? Все будет так, как угодно Богу. Проси Его помощи, верь, надейся, люби, только верь, надейся и люби не на слове, а делом, всей своей душою, каждой минутой своей жизни. Тогда ты увидишь, как вокруг тебя и в тебе самой станет образовываться и развертываться цепь событий, по которым ты дойдешь, с Божьей помощью проходя звено за звеном, до своей цели. И все события эти будут очень просты, и чудесными, непонятными покажутся они только людям, объятым слепотою. Для человека, пришедшего в общение с Богом, чующего Его, все в жизни сей просто, ясно и понятно. Такой человек с равным спокойствием плывет и по тихим водам, и по бушующим волнам, ибо надежный кормчий правит его ладьею… Все сбудется… Все от тебя зависит… Ты звана на дело спасения драгоценной души человеческой… Будь же не только званой, но избранной!..