Во дворе Крепости собрались рыцари-болотники: всего-то около полутора десятков, все те, кто имел возможность пожертвовать короткой передышкой меж дозорами, чтобы помочь брату своему.

Молодые болотники расселись полукругом, подложив под себя щиты, как на походном привале. Старшие — Магистр Скар, Герб, Равар и Гар — расположились там, где размыкались концы этого полукруга. Сэр Скар указал место Каю рядом с собой. Таким образом, рыцари могли видеть лица друг друга. Как только замерло всякое движение, Магистр кивнул Каю, подавая знак, что можно говорить.

Кай помедлил несколько ударов сердца, оглядывая собравшихся. Молодые рыцари смотрели на него с тревожным сочувствием, словно бы примеряя на себя его положение. Старшие болотники спокойно ожидали речи потребовавшего над собой Суда Ордена. Кай вдруг почувствовал, что воодушевление, тряхнувшее его после разговора с Гаром, куда-то улетучилось. Сейчас он ощущал себя измученным странником, долгие годы в одиночестве блуждавшим по безлюдной пустыне и вот только — вышедшим к людям, которых он давно знал. Та жажда покончить с терзающими его сомнениями на мгновение спряталась, уступив место умиротворяющему покою. Как бы и Суда, которого он так ждал, ему уже не хотелось. Достаточно было того, что он наконец вернулся — в то единственное во всем мире место, где все такие, как он; где каждого он может понимать с той же легкостью, как самого себя. Он вспомнил, что именно такое чувство испытал, когда, пройдя обучение в Укрывище, впервые шагнул во внутренний двор Крепости…

— Поспеши, брат Кай, — проговорил Магистр. — Твари за Стеной не будут ждать.

Кай вздрогнул от вернувшего его к действительности голоса сэра Скара. И начал говорить. Столько времени он готовил речь, которую будет произносить на Суде, но теперь почему-то все по многу раз произнесенные мысленно слова, нагромождение измышлений и рассуждений — в его памяти съежились и потемнели, как сухие древесные листья в огне. И как-то сами собой сформировались другие фразы: короткие, отчетливые и ясные.

— Правило Кодекса болотников гласит, — говорил Кай, — что рыцарь Ордена должен выполнять волю своего короля. Я нарушил это правило, когда вопреки велению его Величества Ганелона Милостивого, вопреки желанию моей госпожи ее высочества принцессы Литии — заступил дорогу Тварям, вознамерившимся забрать ее, принцессу, с собой. Я сделал это, потому что мой Долг — уничтожать Тварей, какое бы обличье они ни принимали. Я сделал это и потерял право сражаться и умереть за своего короля. Его величество сам отнял у меня это право.

— О каких Тварях ты говоришь? — задал вопрос Скар, когда Кай замолчал.

— Их называют те-кто-смотрят. Или — Высокий Народ. Или — эльфы.

— Но в Кодексе болотников нет ничего по поводу эльфов. Почему ты решил, что Высокий Народ — Твари?

— Они не люди. И их действия угрожали ее высочеству! Если бы я не встал на пути эльфов, ее высочество, чья безопасность и жизнь была вверена мне, отправилась бы в Тайные Чертоги — не по своей воле.

— Когда нужно было делать выбор, брат Кай сделал выбор, — проговорил Герб.

— И нарушил правило Кодекса, — сказал Скар.

— Но исполнил Долг, — сказал Герб.

— Исполнение Долга невозможно без соблюдения правил Кодекса, — сказал Скар.

— Подчинившись воле короля, брат Кай отступил бы перед эльфами, — возразил Герб. — Только нарушив правило, он сумел дать им бой.

Скар нахмурился.

— Над этим стоит подумать, — сказал он.

— Погодите… — выдохнул Кай. — Вы не узнали и третьей части того, что я совершил.

— Говори, сэр Кай, — кивнул Магистр Скар.

— Правило Кодекса болотников гласит, — заговорил снова Кай, — что болотники не должны вмешиваться в дела людей, вникать в их конфликты, принимать ту или иную сторону. Я нарушил это правило, когда обратил свой меч против тех, кто устроил в Дарбионском королевском дворце переворот, кто тайно умертвил короля, кто казнил множество верных ему людей. Я сделал это, чтобы защитить свою госпожу, ее высочество принцессу Литию, и моих друзей, рыцарей Братства Порога: сэра Оттара и сэра Эрла. Я сделал это, потому что стоять за друзей — это также мой долг.

— В тот момент ее высочеству и рыцарям грозила неминуемая смерть? — задал вопрос Магистр Скар.

— Нет, Магистр, — ответил Кай, — их жизнь была вне опасности. Но они находились в застенках. Ее высочество, моя госпожа, сама молила меня о спасении — чтобы избегнуть участи стать женой короля-мага Константина.

— Сэр Кай нарушил правило Кодекса, — задумчиво проговорил Скар.

— Отстоять честь своей госпожи или подвергнуться опасности потерять свою… — сказал Герб. — Брат Кай сделал свой выбор. Он нарушил правило. И исполнил долг верности по отношению к своим друзьям и своей госпоже.

— Говори еще, сэр Кай, — велел Магистр, покачав головой.

Лица молодых болотников, собравшихся на Суд, были сосредоточенны. Некое даже недоумение читалось в глазах у большинства юных рыцарей, слушавших Кая. Далеко не все из них знали и помнили, что такое — Большой Мир. Пополнение болотники получали в основном из числа детей, родившихся в Укрывище и на нескольких хуторах, притулившихся на расчищенных делянках Болота, неподалеку от Укрывища, на которых доживали свой век совсем уж древние старики, а также большая часть женщин и детей. Но в ряды Ордена становились и те, кто попал на Болото тем же способом, что и Кай. Отправлявшиеся в Большой Мир болотники подбирали загнанных судьбой в темный угол жизни людей — как правило, детей — и приводили в Крепость, где большинство мальчиков приживались и становились болотниками. А меньшинство и девочки отправлялись жить на хутора, обеспечивая Крепость продуктами, материей, дровами и невестами для молодых болотников. В самой Крепости женщин-рыцарей было крайне мало, но они тоже имелись. Схватка болотника с Тварью всегда требовала от него предельного напряжения всех сил. А женщины чаще всего физически слабее мужчин и больше подвержены магии. Поэтому очень немногие из них могли пройти учение в Укрывище и выбрать для себя путь воина. Ограничения были только в этом, каким бы изумляющим нонсенсом не являлось понятие «дева-рыцарь» в Большом Мире.

Если же кто хотел вернуться назад, в Большой Мир, — таких не держали. Сами они, конечно, не добрались бы, болотники, изредка отправлявшиеся в Большой Мир, брали их с собой. Так что тех, кому непосильной показалась жизнь и служба на Туманных Болотах, провожали и отпускали.

Но как бы тяжело ни было выживать на Болоте, как бы жутки и свирепы ни были Твари Болотного Порога, подавляющее большинство оставалось здесь. Да и из ушедших многие потом возвращались. Потому что больше нигде в мире не было такой атмосферы братства и полного доверия друг к другу, как в этой затерянной, позабытой богами Крепости. Болотники никогда не лгали, всегда замечали, что происходит с товарищем, были максимально щепетильны в вопросах чести и никогда не сражались ни друг с другом, ни с людьми. И уж тем более никогда не убивали людей. Даже если человек и сто раз заслуживал этого. Они полагали, и вполне резонно, что люди глупы, ленивы, вспыльчивы и слепы, но не им, болотным рыцарям, их судить. Их Долг — охранять и защищать людей от Тварей. И именно следование Долгу делает человека болотником, а не сила и умения. Наоборот, рыцари становились столь сильными и умелыми именно потому, что следовали — и продолжали следовать до последнего предсмертного вдоха — велению Долга.